Все министры, члены парламенты и даже король с шутом посмотрели на дерево, подпирающее купол круглого зала. И только маг откровенно зевнул и поглядел на свои новенькие сапоги из коричневой замши. Про дерево маг знал всё. На плечи мага легла обязанность ухаживать за ясенем вместе с титулом почётного королевского советника по вопросам магии.

И старик помнил каждый листок этого столетия ещё почкой.

Похожие на птичьи пёрышки листья ясеня были наполовину серебряные, наполовину из чеканного золота. И при этом дерево было живое. Тронный зал построили высотой не меньше ста метров, а дерево лишь немногим уступало ему.

Стены зала были чёрными, как ствол ясеня, и особенно красиво на фоне их бархатной черноты смотрелись округлые витражи. Сегодняшний день был пасмурным. А в солнечные дни, звезду у нас вслед за другими шестью мирами Семимирья чаще всего величали «Солнцем», потоки разноцветного света превращали тронный зал в праздничный фейерверк. Министры сидели в алых креслах, выстроенных рядами, словно солдаты в новенькой форме на параде. Членам парламента принесли несколько низеньких скамеек. Гном стоял у трона.

— На ясене к сегодняшнему дню вызрели тринадцать колец. Столько тысяч лет было рыжеволосому демиургу, столько юношей, надев кольца, вступят в «Турнир». Согласно пророчеству из этой книги, — гном перелистал несколько страниц пухлого тома, взятого, судя по штампу из дворцовой библиотеки редких книг, — демиург вновь родился в нашем мире шестнадцать, семнадцать или восемнадцать лет назад. Принцесса выберет демиурга, полюбит его, и он поможет нам удержаться от войны с тёмным императором соседнего Третьего мира! Ваше Величество! Вы согласны подписать внесённую в Закон о престолонаследии поправку о «Турнире тринадцати»? Дело в том, что демиург может быть не королевской крови.

— Неправда! — энергично качнул головой король, корона опасно накренилась. — Наш мир, безусловно, стоит на трёх крылатых улитках, это доказано магами-картографами, побывавшими на краю света, но легенда о рождении демиурга в наше время вписана в книгу «Тысячи легенд» позднее! Думаю, это происки тёмного императора.

— Вы пойдёте прошив шобштвенного парламенша, Ваш-ш-ше Велишество? — обозлившийся гном засунул полбороды в рот.

— Это не вашей дочери придётся сначала разбираться в сомнительных правилах «Турнира тринадцати», а потом выходить замуж за якобы демиурга! — отрезал король, качнувший головой с такой силой, что корона свалилась к нему на колени.

Король напялил корону на уши и прошипел:

— Это всё равно что… — он не мог подобрать сравнение и сжал пальцы во внушительный кулак, — искать алую жемчужину в куче грязи!

Гном жевал бороду и сверкал тёмными глазищами.

— Если принцесса Александра не полюбит так называемого демиурга, она имеет право отказать ему, пусть он и выиграет «Турнир тринадцати» сто раз, автоматически получив звание официального жениха принцессы! — корона опять поползла набок, король залихватски сдвинул её на затылок.

Малый совет недовольно загудел, как шмелиный улей, а я преспокойно покинула круглый балкон, опоясывающий тронный зал.

По легенде рыжему творцу нашего мира было всего тринадцать тысяч лет — подросток. И поэтому проблемы нашего Первого королевства какие-то подростковые. То мелкие, но вредные вулканы прыщами вспухают посредине всех дорог, то комплекс неполноценности сидящего на троне монарха сменяется замашками завоевателя миров. Он увеличивает налоги на армию, отливает новые пушки, заставляет магов дрессировать чёрных драконов. И королевство крепко штормит, а все близлежащие провинции качаются, вместе с наместниками. То этот странный «Турнир тринадцати» объявляют, как войну без всякого предупреждения.

Снежинки порхали вокруг меня, первый месяц зимы седень летел к своему завершению. Я легла на воздушный поток северного ветра, едва взмахивая крыльями, добралась за секунды до своего балкончика. Дверь была приоткрыта, я влетела в проём в облаке снежинок и, устроившись на широком подзеркальнике, ткнулась клювом в зеркало.

Несчастливая я.

Все знакомые принцессы из шести миров Семимирья были счастливы в любви. Каждая нашла возлюбленного без проблем и трудностей. И только я вынуждена выбрать любимого из тринадцати бродяг и проходимцев. Утешало только одно: ясень — мудрое древо жизни, оно не отдаст вызревшие кольца плохим людям.

А глупым?

Уродливым?

Или просто несимпатичным?

Или ковыряющим в носу во время обеда?

Это же дерево!

Вручит меня какому-нибудь дураку прыщавому вместе с моей судьбой, хоть бы что!

Золотистая жар-птица, без хохолка с синими глазами, крепким чёрным клювом, широкими мощными крыльями и изящным хвостом, согласно кивнула мне из зеркала. Я машинально проговорила заклятие и, почувствовав горячую волну обращения, успела скатиться на ковёр, стягивая белое кружевное покрывало с дивана. При возвращении в человеческую ипостась из птичьей никакой одежды на мне не было, я зябко повела плечами, закутанными покрывалом. Глянула в зеркало, белое кружево шло моим синим глазам и светлым кудрям.