И услышала отчётливый смешок:

— Ты уверена, что вы не можете гораздо больше, чем Ясень?

То ли у меня в голове помутилось, то ли мне ответило впервые древо? Я не понимала.

— Зарвался, мальчишка, надо проучить, — рассудительно прозвенело в ушах.

И владыка ударил Максима по ноге, тот неловко упал на колени, король Белого леса приставил меч к сердцу моего возлюбленного.

— Я не промахнусь, — в полной тишине сказал владыка.

— Что вы хотите за его жизнь? — спросил мой отец.

— Среди вас есть тот, кому нет места на пирах живых, — палец владыки указал на белого волка, жмущегося к ногам короля. — Она давно мертва.

Ах, Офелия, она вышла к королю, а я и не заметила, когда! Упрямица — Офелия!

— У неё есть место среди живых: в моём сердце и на троне Первого королевства, — упрямо поджав губы, ответил король. — Офелия — моя королева.

— Тогда она, — бледный, объеденный червями палец, указал на меня. — Подкидыш в королевском гнезде, дитя древа, не находящее истинного места в мире людей и оборотней.

— Это моя дочь и наследница Первого королевства, ты всё перепутал, владыка Белого леса, — прикусил нижнюю губу король.

— Оставьте его, зачем он вам? — прошелестел меняющийся на глазах владыка. — Он — плохой воин.

— Ты ведь не хочешь, чтобы смертей стало больше? — тихо спросил Финист. — Ты хочешь жизни для своей дочери-лани?

— Шизни-и-и… — прошелестел, склоняясь перед Максимом, медленно поднимающимся на ноги, уже седой олень. — Ты таруе-э-э-эшь ей шизнь, мое-э-э-эй дощери-и-и…

Жваххи собрались в круг.

Стало совсем темно, и вместо сребристой луны, на небе загорелась алая капля красной.

Полупрозрачный силуэт лани остановился перед Максимом.

— Чего ты хочешь от меня, владыка? — спросил Максим, оглянувшись на Финиста.

— Ты моше-э-э-эшь всё-о-о-о, — коронованная чёрными рогами голова оленя склонилась перед Максимом до земли.

«Владыка опять чего-то не понял? Это же Финист — демиург?» — подумала я.

— Старый рогач никогда ничего не путает, — охотно ответили мне.

А Ясень, оказывается, болтлив!

— Живи, — ладони Максима прошли сквозь прозрачную голову лани.

И?

Ничего не произошло.

— Ты права, он — идиот! — раздалось в моей голове.

Какое разговорчивое дерево.

— Я помогу, — Финист начал плести заклинание, но лани оно не было нужно.

Она стала настоящей.

Я бежала в руки Максима, обещая застрелить его из лука, заколоть кинжалом, зарубить мечом, и мне впервые было всё равно, что платье опять по закону подлости исчезло после оборота. Максим удержал меня, пачкая кровью и кутая в плащ.

— Тебе больно? Ты дотерпишь до дворца? — лепетала я, целуя его в губы и горячо надеясь, что в этой тьме и неразберихе, никто этого не заметит.

— Ваше высочество, где ваша одежда? — недоумение в голосе Викториана меня не тронуло.

Краем глаза я отметила, как танцуют в алых отблесках лунного света владыка и лань, и жваххи отползают во тьму. Как обнимает король обнажённую Офелию. Да. Она сейчас тоже забыла, как обращаться, сохраняя одежду.

И только Тиль думала об оружии своего возлюбленного, она выхватила меч из лап-ветвей отступающих во тьму глазастых жваххов.

Кавалькада рванула из Белого леса, будто за нами гнались жваххи.

И к ужину тихому, мирному и молчаливому мы оказались дома.

Король, не спрашивая меня ни о чём, пригласил на ужин в семейном кругу друзей Максима, Финиста и Александру. А вот верховный маг пришёл незваным.

Когда мы уже прощались, маг сказал, глядя в глаза короля:

— Вы не забудьте поговорить с принцессой, ваше величество, пока она не начнёт задавать вопросы чужим.

И я вспомнила слова владыки Белого леса: «Она — подкидыш, дитя древа».

— Почему владыка назвал меня «дитя древа», папа? — спросила я отца.

— Давай отложим этот разговор до завтра, — смиренно попросил король, целуя меня в висок. — Меня Викториан ждёт с докладом, документы на подпись канцлер ещё вчера принёс. Лунного вечера, моя девочка.

— Тихих снов, — поцеловала я отца, собираясь непременно подслушать, из-за чего Викториан рвётся на приём к королю.

ГЛАВА 15 Приёмная дочь?

Я отделалась от Максима, перевязанного с ног до головы, но старающегося выглядеть бодрым и сильным, быстро поцеловала его, и побежала к себе. Стянула простенькое белое платьице, выбранное для ужина, и распахнула окно: быстрее, быстрее. Не погибнуть бы от любопытства. Не пропустить бы доклад Викториана!