— Чего остановилась? Я же сказал: проваливай! — донеслось до меня блеяние косого козлика. Я зло обернулась, показала ему средний палец и пошла вперед искать своего приятеля. И пусть козлик не понял моего жеста, но мне стало легче.

Алек обнаружился уже через несколько шагов, он выскочил из промежутка между прилавками и протянул мне сахарного петушка.

— Сладенькое? — заискивающе поинтересовался он, видимо, пытаясь извиниться за те гадости, что успел мне наговорить или пытаясь раскормить меня до местных стандартов красоты. Вникать в эти тонкости я не стала и, схватив петушка, тут же засунула его в рот. К черту фигуру! Пусть Драконам будет вкуснее!

— Мне нужен сарафан! — прорычала я в лицо своему приятелю. — Срочно!!!

Чувствовать себя непривлекательной мне совсем не понравилось. А чувствовать себя непривлекательной в глазах уродца — тем более.

11. Не связывайтесь, девки, с больными!

Что бы Алек ни твердил про то, что не разбирается в женских вещах, а за выбор мне наряда он взялся основательно. Я же стояла рядом, слушала как он торгуется с продавцом за шикарный красный сарафан с вышивкой по подолу и грызла леденец.

— Вы посмотрите какая трудоемкая работа! Моя дочь вышивала две недели! — возмущалась женщина. — А ткань! Мы закупали ее на землях красных Драконов!

— Две серребрряные, — снова спокойно повторил Алек.

— Да это только цена за ткань!

— Саррафан выполнен небррежно. Тут и тут нитки торрчат, — придирался Алек к несущественным изъянам, которые с легкостью можно было исправить.

Пышущая негодованием женщина выдернула эти две нитки.

— Вот! Теперь ничего не торчит!

— Одна серребрряная и десять медяков, — нахмурился Алек.

— Что? — возмутилась продавщица.

— Неизвестно теперрь в какой момент саррафан рразойдется по швам, — спокойно пояснил парень.

— Это возмутительная цена! Я не продам!

— Ооо! Кого-то дрругого ррешили надуть?! — громко возмутился Алек, и со всех сторон на нас начали оборачиваться люди. — Естественно, больше ведь никто не видел, как вы нитки выдирраете. Неизвестно что у вас еще за ткань такая. Наверрняка дешевка! Да и смотррите какое некачественное плетение, — Алек поднял ткань над головой, просматривая ее на свету. — Это уж точно не прроизводство кррасных Дрраконов. Скоррее дочь и наткала из ближайшего клеверра!

— Что за наговор?! — заорала покрасневшая от гнева женщина. — Ты вообще кто такой, чтобы так говорить?

— Я подданный золотых Дрраконов, — гордо ответил парень. — Упрравляющий кузнецами по всем золотым землям, — приосанился парень, а женщина мигом утратила весь пыл. — Уж я-то хорошо рразбираюсь в качестве товарров!

— Ладно. Бери за две серебряные, — скрипнула она зубами, косясь на людей, которые столпились вокруг и посматривали на Алека уважительно и одобряюще после его представления.

— Снова меня обмануть ррешила?

— Серебряная и десять медяков, — рыкнула женщина.

— По ррукам, — кивнул парень и полез в карман. Извлек оттуда несколько монеток и пересыпал их в руку женщины.

— Здесь двух медяков не хватает, — заметила она, пока довольный Алек сворачивал свою покупку.

— Нет мелочи, — как от чего-то несущественного отмахнулся парень. Женщина сжала руки в кулаки, а Алек тем временем продолжал говорить: — Ой, да пррости ты мне эти монетки, наши государрства ведь друзья!

Женщина отвела руку назад. Парень подхватил меня под локоть руки, в которой я держала леденец, и быстро зашагал вперед, махнув продавщице рукой.

— Я теперь поняла откуда у тебя синяки, — достав сахарного петушка изо рта, заметила я. Парень напряженно на меня глянул. — Тебя недолюбливает хозяин нашей гостиницы, ты у меня на глазах сбил цену с четырех серебряных больше, чем вполовину… Что-то мне подсказывает, что ты жулик… И побили тебя, видимо, именно за это.

— Я не жулик! — возмутился парень.

— Ага, «я не вор» и «я не вру», — передразнила я, снова засовывая леденец за щеку.

— Если она отстаивать цену товарра не умеет — нечего было лезть в это дело! Вот свой товарр я никогда не прродам ниже той цены, которрую выставил изначально!

Мы снова пошли медленно, присматриваясь к рядам с одеждой, и Алек достал свою покупку, чтобы снова рассмотреть ее.

— А саррафан и прравда хорроший. Я бы такой меньше, чем за золотую не прродал… — задумчиво заметил он. — Надо было у нее еще мне ррубашку купить. Как думаешь, если мы через часик подойдем снова, она продаст мне еще и ррубашку?