– Сгинь, нечисть поганая! – завопила я и побежала прочь из купальни, прочь из комнаты.

Кто? Кто мне сможет помочь?! Ангел, но он далеко, его нет рядом, а я не знаю к нему дороги. Карайан? Пантера. Она. Точно, она сумеет!

Не разбирая дороги, понеслась в спальню Лаойны. Без стука распахнула дверь и замерла. На кровати сплелись два тела: гибкое черное, принадлежавшее пантере, и белое, будто мраморное. Крылатое тело Повелителя.

Я попятилась, не в силах находиться рядом. Боль из глаз мгновенно ушла, но не пропала, она поселилась в сердце. Грудь разрывало, хотелось плакать, но я не могла. То, чего боялась больше всего на свете, произошло: мой ангел нашел мне замену.

Он не любит меня, я ему не нужна.

– Как ты мог, любимый?! – прошептала едва слышно. – За что ты так со мной?!

Впрочем, меня услышали. Повелитель замер и повернул голову.

– Пари Катя, что ты тут забыла? – возмущенно проговорил он.

– Да, Катя, что ты тут делаешь? – вторила Пантера.

Неужели он не понимает?! Не видит, как мне больно!

Я всхлипнула и выбежала за дверь. Ноги сами несли меня в комнату.

– Катя, что с тобой?! – преградила путь Елана.

Я не ответила, схватила ее за лохмы и вытащила в коридор. А потом опустила задвижку. После того, что видела, мне неважно, мертва она или нет. Все равно. Страшнее, чем предательство ангела ничего нет.

Упав рядом с дверью, я завыла. Ни как человек, как зверь, как раненная в самое сердце собака. Рыдания душили, волны отчаяния топили меня, боль, словно зубастое чудовище, глодало сердце и душу.

А потом слезы резко прекратились, но пришла уверенность: мне нет места в этом мире. В мире, где любовь ничего не значит. В мире, где чувствами лишь играют. Пора домой на Землю. Вернувшись, я навсегда забуду его, вырву любовь из сердца.

Как оказалась на балконе, не знаю. Раз, и будто переместилась с помощью магии. Подошла к самому обрыву и взглянула вверх: небо подмигивало звездами, наблюдало за мной круглым глазом луны. Такой большой, такой манящей.

Перевела взгляд вниз: там была только чернота, густая и живая. Километры, отделяющие меня от земли. Интересно, сколько секунд я буду лететь, словно птица? Впрочем, сейчас узнаю.

Глубоко вздохнув, закрыла глаза и прыгнула. Но не успела испугаться, как была поймана чьими-то крепкими руками.

– Катя. Глупышка моя ненаглядная!

Ветер моментально исчез, перестал бить лицо и тело. Зато голос, от которого страдания лишь усилились, я слышала очень хорошо.

– Пустите! – забилась в объятьях ангела. – Дайте мне уйти. Я ненавижу вас. Летите к своей Пантере, оставьте меня!

– Ни за что! – Повелитель прижимал меня к себе со всей силы, грозя раздавить в тисках объятий. – Никогда! Ты моя, Катя! Навечно моя!

– Зачем я вам?! Вы можете иметь сотни таких. Отпустите! – плакала я. – Дайте уйти. Я больше не могу быть одной из многих!

– И не нужно. Мне не нужны многие, только ты! – кричал ангел. – Ты одна!

– Неправда. Я видела. Я все видела. Ее и вас!

– Нет, Катя! – он подставлял грудь под удары моих кулачков. – Я был у себя. Один, спал. А потом влетел карайан и рассказал, что с тобой беда.

– Не могу! – рыдала я. – Не могу вам верить. Я все видела!

– Ты видела не меня. Это карайан был у Лайоны, он овладевал ей ночью. Это все действие пыльцы кра. Она мутит разум, вызывает видения, вытаскивает из души страхи! Твои глаза красны, это доказывает, что было воздействие.

– Но я все видела! – твердила, будто заведенная. – Видела.

– У тебя есть сережка. Воспользуйся ей. Да, сегодня она не помогла, но пыльца – это не магия, потому ты обманулась. Но я не смогу солгать, если ты захочешь. Спроси. Прошу, спроси!

– Не знаю!

– Попробуй! – увещевал ангел. – Что тебе стоит. Рискни! Узнай!

И я рискнула.

– Вы Повелитель?

– Да.

Я прикоснулась к серьге, активируя.

– Вы были у себя сегодня ночью?

– Да.

– Вы брали Лайону на ложе?

– Нет.

– Любили ее?

– Нет!

– Вы любили кого-нибудь до того, как познакомились со мной?

– Нет!

– Вы… вы…

– Ну же, спроси, Катя, – прошептал он мне в губы.

– Я нужна вам?

– Да!

– Вы любите меня?!

– Да! Да! Да!!!

– Вы…

Но договорить ангел мне не дал, впился в рот поцелуем, от которого я забыла обо всем.

– Ты моя, Катя, – шептал он, лаская лицо и шею. – Моя навсегда.