Только когда вошла высокая худая чернокожая дамочка, молодая, кстати, я заметила, что обнажена. Мда, с местными нравами бродить голяком, входит у меня в привычку.

На немой вопрос ответила ведьма:

– Это мы раздели вас, Пари. Ваша одежда, к сожалению, пришла в негодность.

Я снова покраснела. Помниться сама привела ее в негодность, а потом и вовсе разорвала, прежде чем устроить скачки на Повелителе.

Вашу ж крылатую маму!

– Позвольте вам помочь, Пари? – проговорила дилама.

Я кивнула.

– Икота пройди, – прозвучал приказ, и, о чудо, я перестала икать. То же самое произошло и с Чайланой.

Избавившись от досадной помехи, мы дружно вздохнули.

Как хорошо-то!

– Позволите идти, Пари? – поинтересовалась ведьма. – Заживление идет нормально, пока мне здесь делать нечего.

Что еще за заживление? Я едва не спросила, а потом вспомнила, какое место поранила.

– Да, конечно. Спасибо, – проговорила, стараясь, чтобы в голосе не проскальзывали истеричные нотки.

Дама царственно кивнула и поплыла к двери. Кудряшка ее проводила, а потом вернулась ко мне.

– Скажи, Чайлана, как тебе удалось со мной уехать?

– Все просто. Ведьма обещание свое сдержала и передала меня карайану, когда тот заплатил.

– Ясно, – задумчиво ответила я. – Правда, дил я ей так и не отдала. Нехорошо.

Посмотрев на колечко, которое все еще было у меня на пальце, попыталась придумать, как бы выполнить свою часть договора.

– И не нужно, – услышала вдруг злобный голос девчонки. – Думаешь, она стала бы помогать просто так?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Хотя, скорей всего нет.

– Вот именно. Старая подлая клехова дочь! Она упивалась нашим унижением и, получи дил, снова продолжит обижать беззащитных ари.

Я взглянула на кудряшку. В ее глазах блестели слезы и ярость, такая сильная, что имей Чайлана магическую силу, сожгла бы ведьму дотла.

– Хорошо, – решилась я. – Пусть страдает, заслужила.

– Спасибо, Катя, – упала на колени кудряшка. – Никогда не забуду твоей доброты. Буду служить верно, и до конца жизни!

– Что ты, девочка, – я по-настоящему испугалась такого рвения. Еще чего лбом о пол биться начнет. – Не нужна мне служанка! Я хочу, чтобы ты была моей подругой.

– Правда? – выражение ее лица на мгновение стало детским. Вот точно так смотрела моя крестница, дочка Галки, когда мать обещала ей купить игрушку.

– Конечно, – улыбнулась я.

Девчонка вдруг скривилась и расплакалась. Успокаивать не стала, просто прижала к груди. Пусть поплачет. Со слезами уйдут боль и ненависть, не нужны они ей. Пусть забудет все случившееся и спокойно живет дальше.

Успокоилась она быстро. Вытерла слезки и заулыбалась.

– И какие у нас планы? – решила поинтересоваться я. – Когда к Повелителю идти?

Представив ангела, ощутила, как улыбка сама собой вползала на лицо, будто у умалишенной. Сердечко ускорило свой ритм, а внизу живота приятно потеплело. Я облизнулась, вспоминая его крепкие руки на своей талии, и с придыханием продолжила:

– Я готова хоть сейчас.

– Ой, Катя, не спрашивай, – развела руками Чайлана. – Пари не вправе решать, кто и когда взойдет к нему на ложе.

– Как это, кто и когда? – удивилась я. – Разве есть варианты?

Во взгляде кудряшки появилась жалость.

– Тридцать девять Пари в гареме Повелителя. Ты, Катя, сороковая. И это еще очень мало. В гареме прошлого Повелителя, отца Ислаила, обитало всегда не меньше сотни прекрасных Пари.

Слова кудряшки молотом долбанули по голове. Нет, я понимала, что те, кто имели возможность купить жемчужин, вряд ли бы ограничились одной. Вот только сейчас смогла признаться самой себе – когда увидела ангела, в душе поселилась надежда на то, что буду единственной.

Эх! А ведь кое-кто, помниться, был готов и на гарем в четыреста мест. Кричал о своем желании в черное небо. А чуть позже, перед торгами, намеривался спрятаться в палатах покупателя и не отсвечивать.

– Не грусти, Катенька.

Девчонка погладила ладошкой мое обнаженное плечо.

– Ты попала в гарем Повелителя, одно это уже можно считать удачей.

Я только печально вздохнула.

– Кто знает, в какую сторону подует Ветер. Возможно, и Пари станет Альтари.