– Ну, – Леонелла судорожно дёрнула правым плечом, – Я бы на твоём месте так часто в буфет не бегала, – она прикрыла ладонью выпирающую ключицу. – Нет необходимости, – быстро добавила Погремушкина, ощутив на себе тяжёлый во всех смыслах взор коллеги. – Можно же кого-нибудь послать….

– Да, – внушительно протянула Паркинсон, – Можно же кого-нибудь…. Послать!

Собравшиеся затаили дыхание. Некоторые и вовсе норовили обойтись без воздуха, лишь бы ни коим образом не помешать любимому зрелищу впадать в вечность.

И хоть стычки зама по медицине с замом по населению носили ежедневный характер, прелесть сих взаимоотношений не то, что не угасала, а совсем наоборот. Как хорошее вино, знаете? Что с каждым годом становится всё лучше и насыщеннее. Так и вербальная перепалка этих двух, безусловно, леди с каждым разом приобретала новый, ранее не познанный смак.

Всё в лучших традициях заграничных сериалов, когда транслирующий бесконечное кино экран становится дороже скучной родни. Понимаете? Рядовые чинуши совершенно не имели возможности оторваться от словесных перипетий Сёмы и Лёни. Даже под угрозой увольнения. Это вам не какие-то там наркотики: тут желание бросить не возникнет.

– Симона, – выдохнула Погремушкина, очевидно прося и вряд ли требуя, – Объясни нам, пожалуйста, почему «нет»?

– Кому это «вам»? – Паркинсон прищурилась на один глаз, другим вытолкнула нарисованную бровь подальше от века.

– Нам? – Леонелла только сейчас заметила, что её супруг предпочёл остаться в кабинете. – Нам! – она развела руками, пытаясь задействовать дрожащую от восторга публику.

– Ах, вам! Вам с удовольствием! – Симона улыбнулась во весь коридор. – Уважаемые коллеги, – обратилась зам по медицине к многочисленным свидетелям.

Нет, ну какое везение! Присутствующие не решались до конца поверить в происходящее. Их любимая королева снизошла до них, безликих пешек. Та, на чью сторону они всякий раз тулили свои симпатии, сегодня дозволяет им потереться у самой сцены.

Очень любил народ Сёму Паркинсон – очень давно и очень безудержно. Что ни говори, а зам по медицине прям вот создана для людских почитаний. Не то, что эта Погремушкина! Высокомерная, красивая, худая, ещё и жена мэра. Лёнька, вне всяких сомнений, герой отрицательный. За неё никакой порядочный человек переживать не станет. Она же какая-то ненародная. Именно поэтому ей противостоит её полная почти противоположность.

Почему «почти»? Всё ж таки в красоте Паркинсон отказать сложно. Как и поверить в то, что дамская размолвка уходит корнями в почву банальной ревности. Мол, когда-то давно, когда город Эс ещё не был европейским, девочка Сима положила свой большой глаз на пухлого мальчика Эрю. Положила так основательно, что даже не замечала оставшимся окуляром ухаживания коротышки Славика-Мстиславика. И пролежал тот глаз вплоть до студенческих времён, пока его хладнокровно не смахнула костлявая рука воображалы Лёньки.

– И вы только представьте, друзья, – Паркинсон исходилась театральным гневом, – Что нам предлагает наш зам по работе с населением!

– Но это сейчас очень модно! – брызгала возмущением Погремушкина. – Как ты не понимаешь?! Это же тренд!

– Хрененд! – гаркнула Симона. – Сегодня мы, по твоей трендово-бредовой задумке станем себя холодной водой обливать, а завтра что? Все как один сляжем с воспалением лёгких?

Толпа неодобрительно поёжилась.

– Зато это модно и молодёжно! – удовлетворившись реакцией коллег, подытожила Сёма. – Как там твоя хрень называется?

– Айсбакетчеллендж, – уже тише произнесла Леонелла, сжимая в кулачках подбитую решимость. – Испытание ведром ледяной воды. И это, между прочим, благотворительная акция!

– Благотворительная для кого? Для фармацевтов? – Симона снисходительно общипывала со своих речей лишнюю сердитость. – Кому-нибудь ещё объяснить, почему я не даю своего согласия на проведение этой чуши?

Собравшиеся подобострастно замотали головой из стороны в сторону.

– То есть всем понятно, почему «нет»? – Паркинсон сделала контрольный выстрел.

Присутствующие яростно закивали. Некоторые норовили зааплодировать, да вот потные от напряжения ладошки не позволили.

– А раз всем, – зам по медицине пришпорила последнее слово к сознанию Погремушкиной, – Всё понятно, я, с вашего разрешения, – она слегка поклонилась коллегам, – Пойду работать.

Восторженные глаза воздыхателей, сколько могли, провожали шествующую на голубых туфлях победительницу.

Стиснутые зубы зама по населению, как могли, сдерживали клокочущий в горле мат. Отвернувшись от мелкого чиновничества, Леонелла откинула со лба иссушенную краской прядь и вцепилась в ручку двери.