– Пока еще рано говорить определенно, - признался Джон, когда его жена беззвучно метнула в него кинжалы.

Судья Темпл прервал: - Позвольте мне внести ясность: считается, что нынешнее психическое состояние миссис Роулингс было вызвано предыдущей травмой или, возможно, очень стрессовой ситуацией?

– Да, - ответила Джейн.

– Оба варианта возможны?

– Да, - снова сказала она.

Повернувшись к Тони, судья спросил: - Мистер Роулингс, в интересах вашей семьи, хотя вы и не находитесь под присягой, я ожидаю правдивого ответа. Знаете ли вы, как миссис Роулингс получила первое и самое тяжелое повреждение мозга, которое видно на медицинских снимках?

– Судья, мой клиент не обязан отвечать на этот вопрос, - вмешался Брент.

– Адвокат, мне нужны факты, чтобы принять решение. Мистер Роулингс, я жду.

От прилива крови к лицу Тони стало дурно. Сохраняя зрительный контакт, которого он требовал от Клэр в прошлом, Тони смотрел только на судью.

– Да, знаю.

– Сейчас на рынке есть сенсационный бестселлер, который утверждает, что его написала ваша жена. Вы знаете об этой книге?

– Да, знаю.

– Вы читали эту книгу?

Тони стоически ответил: - Нет, не читал.

– Вы знали, что ваше имя упоминается в этой книге?

– Судья, к чему вы клоните?
– спросил Брент.

– Адвокат, я хочу услышать ответ вашего клиента. Мистер Роулингс, вы были причиной этой черепно-мозговой травмы? Вы причинили вред своей жене?

Тони повернулся к Джону и Эмили.

– Я не горжусь тем, что делал в прошлом, и никогда не сделаю этого снова. Я бы отдал все, чтобы никогда не вести себя так, как вел. Вы должны знать, что на этот раз все было по-другому.

– Мистер Роулингс...
– голос судьи Темпл стал еще более глубоким, - ...хоть мы не в зале суда, я все равно буду считать вас виновным в неуважении к суду, если вы уклонитесь от еще одного моего прямого вопроса. Вы нанесли своей жене тяжкие телесные повреждения в 2010 году?

– Тони, не отвечай, - настаивал Брент.

– Тяжкие?
– спросил Тони.

– Вы ранили ее намеренно?

– Я не собирался причинять ей вред. Просто…

Слова Тони затихли, по щекам Эмили покатились слезы, а в маленькой комнате воцарилась тишина.

– Мистер Роулингс, - продолжал судья Темпл, - все ли в книге мисс Бэнкс основано на фактах?

– Я не читал ее книгу.

– Как миссис Роулингс впервые поселилась в вашем доме в 2010 году?

Тони посмотрел на Брента и, вспомнив заявление судьи о неуважении к суду, ответил: - Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

– О, Боже, - выдохнула Эмили себе под нос, - ты просто чудовище.

– Я никогда не обижу Николь. Я не обижал Клэр с тех пор, как мы развелись. Мы уже много чего сделали…

Судья Темпл глубоко вздохнул и выпрямился во весь рост.

– Исходя из наилучших интересов этой семьи и несовершеннолетнего ребенка, я полагаю, что у меня достаточно информации относительно защитного ордена. Мы снова соберемся в суде, и я объявлю свое решение.

У Тони заныло сердце.

Глава 11

Тони

– Пусть уж меня ненавидят за то, кто я есть, чем любят за то, кем я не являюсь.

Курт Кобейн (перефразировано с Андре Жид)

Конец Мая 2014

В кабинетах Корпорации «Роулингс Индастриз» было тихо. С учётом того, что рабочий день уже закончился, большинство людей разошлись по домам к своим семьям. У Тони не было такой роскоши. Он не хотел возвращаться в свой дом - вообще. Ремонт был завершен, но всё здание вызывало у него болезненные чувства. Подрядчики сказали, что запах дыма исчез, но когда он вошёл в парадные двери и прошел по коридорам, тлетворный запах проник в его чувства. Больше никто не мог его учуять - но Тони мог. Он был воплощением многих лет ненависти и мести. Это была отвратительная потеря счастья, которое навсегда стало для него недоступным. Это была смерть невинных людей, и смерть невиновности.

Был ли этот запах только в помещениях в Айове, или он почувствовал бы то же самое, если бы когда-нибудь вошел в дом в Нью-Джерси, тот, где он вырос? В конце концов, разве не там все началось? Тони никого не винил: он и так уже достаточно натворил. Но факт оставался фактом: он вырос в состоятельной яме зла. Подобно красному цвету его ярости, он притаился в каждом углу и скользил по коридорам. Жадность его дедушки, болезнь бабушки, пассивно-агрессивная ненависть отца и покорное одобрение его матери - все это смешалось, чтобы создать среду, которая породила и Тони, и Кэтрин. Он ни в коей мере не простил ей ни одного из ее поступков: тем не менее, она стала жить под этой крышей в возрасте двадцати лет. Стала бы она другой, если бы родители приняли ее и Софию? Стал бы он другим, если бы его воспитал кто-то другой?