— Добрый вечер, миссис Латтимер, — подходя, приветствовал нас Уиттакер. Он держал огромный букет роз. На нем был черный костюм, белая рубашка и галстук с узором из крошечных гербов. Он действительно выглядел очень хорошо. Большой, крепкий и красивый. К счастью, отвращение, которое я почувствовала в то утро, исчезло или, по крайней мере, отступило перед лицом более важных вещей.

— Уолтер, — ответила ему миссис Латтимер сдержанным кивком головы.

— Рид, — произнес он. — Ты выглядишь сногсшибательно.

— Спасибо, — как можно легкомысленнее ответила я.

Он протянул мне букет роз, которые пахли просто божественно.

— Это тебе.

— Спасибо, — снова промолвила я. В эту секунду миссис Латтимер, как бы намекая мне, кашлянула. — Они... чудесные.

Уиттакер улыбнулся.

— Идем?

Он предложил мне руку — подобное я видела в фильмах бесчисленное число раз, — и я чуть не рассмеялась. Миссис Латтимер ободряюще мне улыбнулась, я обхватила букет левой рукой, а правой взяла Уита под локоть. Как мне удалось это проделать, ничего не уронив, я не знаю. Видимо, результат просмотра всех подобных фильмов.

Уиттакер подвел меня к машине и с легким поклоном открыл передо мной дверь. Я плюхнулась на сиденье и подоткнула пиджак под ноги. Когда снова посмотрела на миссис Латтимер, та стояла, прикрыв глаза, и качала головой.

Видимо, сесть можно было более изящно. Но хотя бы Уиттакер ничего не заметил. Он захлопнул дверь и повернулся к Латтимер, чтобы перекинуться с ней парой слов. Я думала положить цветы на пол, но там не нашлось места. Иначе они будут торчать у меня между ног. Попыталась убрать их на заднее сиденье, но его просто не оказалось. Тогда я положила их себе на колени и пристегнула ремень безопасности.

Сделала глубокий вдох, втягивая аромат новой кожи и роз, и откинулась назад, мысленно прогоняя преследующее меня с самой ночи серое облако. Мне не хотелось давать ему имя. Я провела рукой по хромированной приборной панели и постаралась изобразить волнение. Все это было потрясающе, правда. Машина, платье, цветы. Тебя везут из кампуса в роскошный ресторан, пока все остальные едят тушеное мясо, которое по пятницам подают в столовой. Я счастливица. Самая настоящая.

К глазам подступили слезы.

Только жаль, что все это не с тем парнем.

Серое облако окутало меня. Имя ему было Томас. Этот романтический вечер должен был организовывать он. Я должна быть с ним. Но вместо этого он непонятно где и с кем, когда я иду на свидание с другим парнем.

Дверь со стороны водителя открылась, и за руль втиснулся Уиттакер.

— Рид, для меня честь, что ты согласилась сегодня пойти со мной, — произнес он.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться. На войне все средства хороши. И у меня нет иного пути. Если сегодня все пройдет гладко, то очень скоро я увижу Томаса.

— Это для меня честь быть приглашенной.

ИМЕНИННИК

На подъезде к Бостону я заметила у воды огромную неоновую вывеску «Ситго» и указатели на Фенуэй и Гарвард. Разглядела исторические здания, купола и шпили, утопающие в мягком сиянии. На воде покачивались десятки великолепных парусников, привязанных к пристани, об их бока бились волны. Над ними возвышались высокие многоквартирные дома, из окон которых открывались потрясающие виды на гавань и убийственные восходы по утрам.

Я всегда задавалась вопросом, каково это жить у воды. Сама я выросла в центре Пенсильвании и никогда не ездила к океану. Поэтому наша первая встреча с Атлантикой — пусть даже и в обычной бухте — оставила меня под огромным впечатлением. Она оказалась такой умиротворяющей, прекрасной и безмятежной.

— Я вижу, ты впечатлена, — заметил Уиттакер, направив машину в другую сторону, и гавань осталась позади, в зеркале заднего вида.

— Просто все это так здорово, — ответила я. — Спасибо, что привез меня сюда.

Уиттакер улыбнулся.

— Не за что.

Мы катили вдоль берега мимо огромных отелей, современного аквариума, и я с трудом подбирала челюсть. Я ведь на самом деле в Бостоне. На родине Бостонского колледжа и Массачусетского технологического института, кофеен «Кофе Бин» и Бостонского кремового пирога, в месте, где происходило знаменитое Бостонское чаепитие и миллион других исторических событий. Уиттакер поистине открывал для меня новые места.

Ресторан приютился в причудливом квартале на севере города, где преобладали особняки и старинные уличные фонари, мерцающие над мостовыми. Служащий ресторана, облаченный в смокинг, забрал у Уиттакера ключи от машины, и тот, снова предложив мне руку, повел меня внутрь. Потрескавшаяся каменная табличка у тротуара гласила: «1787 год».