– Чирик, чирик, - произносил он время от времени и менял при этом место.

– Могу спорить, что он знает грузинский и подслушивает нас, серьезно сказал Ачико.

– Смотри, не ляпни что-нибудь, вдруг он турецкий шпион!
– предостерег я Ачико и от души расхохотался.

– Ты шутишь, а он гляди как слушает.

Воробей и вправду вел себя удивительно. Он склонил головку таким образом, что одно его ушко было обращено к нам.

– Кыш, сплетник этакий!
– прикрикнул на него Ачико и взмахнул рукой. Воробей не шелохнулся.

– Ну, господин воробей, чего изволите?
– осведомился тогда Ачико.

Воробей ему что-то ответил.

– О, пожалуйста, сию минуту!
– Ачико засуетился и поставил на землю свою чашку.

– Чего он хочет?
– поинтересовался я.

– Кофе, говорит, желаю, небось сами пьете, а я разве не человек?

Воробей слетел с изгороди на землю и с опаской стал приближаться к чашке.

– Иди, иди, не бойся!
– подбодрил его Ачико.

Воробей заглянул в чашку и принялся клевать кофейную гущу.

– Но, но, не увлекайся, чего доброго, сердце испортишь, забеспокоился Ачико и нагнулся, чтобы поднять чашку. Воробей вмиг улетел обратно на изгородь.

Ачико насыпал себе на ладонь хлебные крошки и протянул воробью.

– Закусывайте, сударь!

Воробей после недолгого колебания распустил крылышки и подлетел к руке, но не сел, а начал описывать над ней круги. Видимо, считая, что осторожность никогда не мешает, он несколько раз облетел протянутую ладонь Ачико не шевельнулся, замер, и воробей решился - сел на его ладонь. Но прежде чем начать склевывать крошки, он заглянул в глаза Ачико.

Невольно и я посмотрел ему в глаза. Они были полны безграничного удовольствия и любви, карие глаза Ачико. Воробей доверился этим глазам... Он спокойно начал клевать крошки с огромной ладони.

Покончив с этим делом, воробей снова уселся на изгороди и вытер клювик о раздувшийся зоб.

Затаив дыхание, наблюдал я за всей этой сценой. Если бы кто-нибудь со стороны видел все, что здесь сейчас происходило, ни за что не поверил бы, что воробей этот не дрессированный и Ачико не его дрессировщик.

– Ты просто Дуров!
– с восторгом сказал я ему.

– Не я Дуров, а он, смотри, что он со мной выделывает, - возразил вошедший в азарт мой приятель и насыпал крошки себе на голову. Пожалуйте, сударь, угощайтесь!
– пригласил он птичку, широко разводя при этом руки.

И вдруг произошло что-то невероятное... невероятное и ужасающее... Огромная крестообразная тень пронеслась над столом, и воробышек исчез! Исчез наш воробей!

– Что случилось?
– спросил ошеломленный Ачико.

– Ястреб...
– едва ворочая языком, проговорил я.

– Куда девался воробей?
– надтреснутым голосом спросил он.

Я приподнял плечи и с трудом проглотил слюну.

Он вдруг сорвался с места и подскочил к бармену.

– Помоги!

– В чем дело?

– Воробей!

– Что за воробей?
– обалдел бармен.

– Ястреб, моего воробья унес ястреб!

– Ты что говоришь, слушай, откуда в городе ястреб?
– взмахнул рукой бармен и пошел на свое место.

Ачико бросился ко мне.

– Куда делся воробей?!

– Сядь, - попросил я его.

– Куда делся, говорю!!

– Ястреб его унес...

– Как это унес?! Мы сидели втроем, ели, пили, смеялись, а он налетел, утащил - и все, и больше ничего?!

– Полно, Ачико, - взмолился я.

Ачико смотрел на меня дикими глазами. Потом сел, опустил лицо в ладони. Долго он так сидел.

– Ладно, Ачико, будет тебе...
– Я положил руку ему на плечо. Он стремительно поднялся и ушел, не оглядываясь...

Какое-то время я продолжал сидеть в одиночестве. Потом ко мне подошел бармен.

– Упился?
– спросил он.

– Кто?

– Твой друг.

– Да нет, понимаешь, мы ведь даже и не пили, сидели втроем, вот так: я здесь, он там, а он...

– Кто это "втроем"?
– Бармен подозрительно поглядел на меня, потом на бутылку, но бутылка оказалась почата всего лишь на два пальца.

– ...он, воробышек, сидел там, на изгороди, и вдруг этот ястреб...

– Да вы что, оба спятили, откуда в городе ястреб!
– вышел из себя бармен.

– Говорю, ястреб, вот как сейчас тебя вижу...