Маленький Артемка вместе с родителями фантастическим образом очутился на неизвестной планете, где их пленили жестокие синие чудища, от которых семье удалось бежать и утаиться. Мама нашла способ защиты от опасных зверей. Папа знал, как выживать в дикой природе. А Артемка встретил в животном мире чужой планеты настоящего друга – Тыра, – который не дал ему утонуть. Позже Артемка спас Тыра от злобного голубого лиса и беспощадного дракона. Время шло, возраст Артемки приближался к школьному, и семья с новой силой воспылала мечтой о возвращении на Землю. Об этой мечте узнал Тыр и поведал своей стае. Старейшинам стаи было известно, где находится Ключ от Земли, и тот был доставлен людям. Друзья трогательно простились. Артемке с родителями, вопреки злой воле синих чудищ, удалось воспользоваться Ключом от Земли и на нее вернуться. Невероятно, но оказалось, что семья, проведя на неизвестной планете несколько лет, на Земле отсутствовала всего полтора часа! Радость от возвращения на родную планету была омрачена для Артемки разлукой с Тыром. Тогда бабушка отвела его в зоомагазин, где он увидел очень похожее на Тыра животное Земли. Артемка назвал его Красавчиком, и Красавчик стал новым другом мальчика. Семье приходилось скрывать свое инопланетное путешествие, ибо кто б в него поверил! Но Артемка стал сильно переживать, что не может рассказать людям о своей дружбе с Тыром. Ведь она была настоящей! Мама посоветовала Артемке написать об этом книгу, но указать, что она – придуманная мальчиком сказка. Артемка сделал, как сказала мама. Так на свет появился роман “Мое инопланетное детство”.
Планида!
Она судьба, и она планета.
Судьбы, как и планеты,
бывают разными;
и все они неповторимы.
Глава 1. Ребенок Земли
На любимом холмике у заводи я ожидал друга.
В темно-синем небе сияли звезды и светила Белая Луна.
Поддувал теплый ветерок.
Мигали своими зелеными фонариками светлячки.
Был обычный летний вечер.
– « -
Лето являлось единственным временем года, которое я знал. Здесь, где я проживал с моими родителями, всегда было одно только лето.
– « -
Холмик, на котором я расположился, и всю землю вокруг, как ковром, покрывал мягкий пушистый мох, даривший ощущение уюта.
Повсюду по сторонам, и в заводи тоже, росли “тутошние”, как выражалась мама, деревья. Они были настоящими великанами: с необъятными могучими стволами, широченными раскидистыми кронами, и верхушками, казалось, доставали до проплывавших в вышине облаков.
Неимоверные размеры деревьев вкупе с испещренной глубокими извилистыми бороздами их корой свидетельствовали о весьма почтенном возрасте - столь почтенном, что мысли уносились в глубины веков.
О глубинах веков заставляли думать и дугами вздыбленные над землей массивные корневища деревьев, и высоко взбиравшиеся по древесным стволам языки мха, и множественные завалы из опадавших и сгнивавших во времени ветвей.
Подавляющая часть деревьев относилась к группе лиственных, но встречались и деревья хвойные.
И листья, и хвоя вырастали очень большими – под стать деревьям. Листья – величиной с зонт, хвоя – с ручку зонта. К таким сравнениям прибегали мои родители.
Листья были крайне бледными, с едва зеленым оттенком, и обладали исключительной прозрачностью, поэтому сквозь них прекрасно просматривалось небо, с его солнцем, луной, звездами и облаками.
Хвоя имела цвет зеленый темный, и сквозь нее не просматривалось ничего.
Деревьев было великое множество, и они образовывали лес, простиравшийся на многие мили. Он брал начало у подножий огромных холмов, что следовали чередой вдоль берегов холодного океана, в своем продолжении восходил на холмы и спускался по их обратным склонам, а после так же всецело охватывал холмы, стоявшие позади.
Лес рос не только на суше. Два лесных массива вели свое существование в океанских водах, будучи немного ими подтопленными.
Являлось очевидным, что во времена былые давние эти лесные массивы занимали поверхности двух совсем невысоких мысов, которые тесно соседствовали друг с другом.
Но потом что-то произошло в природе, и мысы были затоплены, превратившись в мелководные океанические пространства с деревьями на них.
Родители, а с ними и я, называли эти пространства “заводями”.
Заводи располагались у подножий двух холмов. Раньше при каждом холме имелся свой мыс. После затопления мысов при каждом холме появилась своя заводь.
Среди этих холмов протекала речка. В океан она впадала между заводями, оставляя по сторонам от себя их ближние края.
За дальними краями заводей распростерлись желтые каменные пляжи, которые нескончаемо тянулись по океанским берегам.
– « -
Все, что меня окружало, принадлежало миру неизвестной планеты, на которой я очутился вместе с родителями, когда был совсем маленьким. Таким маленьким, что не умел еще ходить.
Одним из важнейших обстоятельств, которое помогло нам быстрее приспособиться к жизни в новых условиях, была одинаковая продолжительность здешних суток с сутками земными. К данному выводу пришли родители, основываясь на своих внутренних ощущениях.
Как и в сутках земных, в сутках на этой планете, были светлая и темная пора.
Не знаю, как в других местах планеты, но в месте, где жили мы, темнело всегда рано, и наступали долгие вечера, которые скрашивал свет Белой Луны.
Она была очень большой, в несколько раз больше Красного Солнца, которое освещало планету днем, и на смену которому приходила, обрисовывая свой контур в мрачнеющем небе, когда Красное Солнце тонуло в океане на его далеком крае.
В скором времени пространство внутри лунного контура наполнялось ослепительно белым светом, небо обретало глубокую синеву, и в нем загорались звезды.
– « -
Каждым вечером, с появлением Белой Луны, я встречался с моим единственным другом.
В багряных лучах восходов и потом, когда Красное Солнце начинало сиять светом алым, я не видел друга. Не видел я его и в часы багровых закатов. Мы бывали вместе лишь при Белой Луне, парившей среди звезд в темно-синем небе.
Друг мог быть рядом со мной только по вечерам, потому что лишь с их наступлением он освобождался от каждодневных хлопот по выживанию.