Выхожу из воды, меня встречает Расул. На его лице озадаченность, в глазах беспокойство.

– Доброе утро, сынок. Не думал, что ты встанешь так рано.

– Доброе… – хмуро отвечаю я.

– Надеюсь, она жива…

– Пока что, – усмехаюсь я, предвкушая реакцию Ани после пробуждения.

Будет орать… Сто процентов.

– Сделать кофе или чай?

– А чего ты такой добренький?

– Хочу помочь тебе все исправить. Она ведь нравится тебе, да и ты ей небезразличен.

– И ты не думаешь, что такой, как я, испортит ей жизнь?

– А ты не порти. Все просто, Никитка. Дело не в том, какой ты, а в том, что ты сделаешь для нее. Ради нее. На что ты готов?

Задумываюсь над его вопросом. На что я готов? Да на все! Но кое-что все-таки стопорит. Готова ли она быть со мной? Ей восемнадцать. Она еще сто раз поменяется, а вот я… Я не смогу. Не изменюсь. Не хочу. Как скоро я ей надоем? И когда это случится… Как я ее отпущу? Да я скорее просто прибью ее или поселю в каком-нибудь подвале.

– Для начала… Я готов сделать ей кофе.

Вхожу в светлую беседку, и взгляд тут же вонзается в девушку, укрытую солнечными лучами. Аня лежит на боку, свернувшись калачиком. Гуляю глазами по ее телу. Светлая кожа. Плавный изгиб бедра. Красивая грудь. Пухлые манящие губы. Мое тело реагирует мгновенно. Я хочу ее. Да кто бы не захотел?

Ревность чиркает спичкой и подносит ее к фитилю. Сколько меня не было? Четыре месяца… Как далеко они успели зайти с этим маленьким ушлепком? Что она ему позволила?

Не слишком аккуратно ставлю чашки на стол, Аня содрогается от шума и морщит нос, медленно открывая глаза. Она часто моргает и поднимает голову. Вижу, как начинается мыслительный процесс. Сейчас психанет…

– Доброе утро, – произношу я, улыбаясь, и присаживаюсь на второй диван аккурат напротив, не отрывая от нее взгляд.

– Который час? – хрипит малышка, закрывая ладонями грудь и напрягая бедра.

– Около восьми, – протягиваю руку к кофе и поднимаю чашку.

– Где моя одежда?

– Там, – киваю вправо.

– Ты… – Аня прикрывает глаза, сглатывая, – не подашь мне ее?

– Я занят.

– Чем это, интересно? – возмущенно вздыхает она.

– Получаю эстетическое наслаждение.

– А в глаз получить не хочешь?

Оп-па! Теперь она точно проснулась. Аня поднимается, все еще пытаясь неуклюже спрятать от меня свое тело. Она дотягивается до одеяла, валяющегося на полу, и прижимает его к груди. Черт! Нужно было выбросить его в окно.

– Как спалось? Я хорош в качестве подушки?

Аня тут же краснеет от моего вопроса, а я снова улыбаюсь. Вчера она была куда смелее. Злость, адреналин, потом коньяк… А сейчас что? Сдулась?

– Никита… – вздыхает она и отводит глаза.

Ну и что это? Стыд? Идиотка…

– Ань, прекрати. Я уже видел тебя голой. Америку ты мне не открыла. Если ты боишься, что твой пес узнает и взбесится, то расслабься. Это останется между нами.

– Ничего не было!

– А жаль.

– Мне нужно домой.

– А как же серьезный разговор? Даже не поорешь на меня как следует?

– В этом есть смысл?

– Нет, но… Тебе должно полегчать.

– Мне все равно, Никит. Делай, что хочешь. Меня больше это не касается.

– А вчера ты говорила, что я тебе важен.

– Это все коньяк.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что ты… Ты… Черт! Дай мне одеться. Я не могу разговаривать с тобой так…

– Почему? Мы почти на равных. На мне одни шорты. Если тебе станет легче, то я могу их снять.

– Веселишься? Класс! Ты вообще помнишь, что вчера натворил?

– Все до последней секунды.

– И как тебе? Нормас?! – ярость растекается в ее синих глазах, брови воинственно сводятся к переносице.

– Да вроде ничего. Об одном только жалею.

– Ну надо же! Никита жалеет. И о чем же?

Делаю большой и долгий глоток крепкого кофе, чтобы немного помучить ее, а сам просто смотрю. Красивая. Даже вот так. После сна. Опухшие глаза, растрепанные волосы…

– Тебе идет стрижка и новый цвет, – говорю я.

– Отвечай на вопрос! – требовательно заявляет Аня.