– Прости меня, мне очень жаль, что я не додумался спросить у тебя разрешение. Я не хотел тебя задеть.

Мой брат протянул мне руку через хантахту. Я пожала его руку и улыбнулась.

– Дода, а как сделать так, чтобы мы больше никогда не ссорились? – спустя какое-то время спросила я дедушку. Мой брат рассмеялся.

– Боюсь, универсального рецепта не существует. Между людьми всегда может возникнуть недопонимание, – ответил дедушка.

– И от недопониманий невозможно избавиться?

– Думаю, это возможно только в раю, – улыбнулся дедушка.

– То есть, в раю не будет ссор? Но мы ведь останемся собой? – спросил мой брат.

– В каком-то смысле останемся собой, ты прав. Но человек в раю будет лучшей версией себя. Его идеалы объединятся с его сущностью, он будет мудрее, проницательнее, осознаннее.

– А здесь невозможно добиться такого состояния?

– Наверняка возможно. Если не забывать о чужих чувствах, витая в облаках, – дедушка рассмеялся.

По настоянию дедушки, я всё же решилась рисовать на асфальте у нас во дворе. Я любила рисовать, и получалось у меня неплохо, но у меня не было свежих идей. Всё, что я могла изобразить, было набором детских шаблонов. Я не была одержима какой-либо мечтой, как мой брат. Я позволила ему воспользоваться моими мелками, и он снова рисовал планеты и звезды. Его лицо было такое сосредоточенное, такое одухотворённое. Я отбросила мелки и села на асфальт.

– Что-то не так? Я слишком много рисую? Если хочешь, я не буду больше пользоваться твоими мелками, – сказал мой брат, заметив, что я сидела, сложа руки.

– Можно, я порисую с вами планеты?

Мой брат одобрительно улыбнулся. Я взяла в руки мел и начала дополнять его рисунки. Некоторые детали я явно портила своим неумением и неуклюжестью, но мой брат и вида не подавал, что я неудачно нагромождала его творения. Он искренне радовался тому, что я проявляла интерес к его работе и хотела составить ему компанию. В тот день я поняла, что самым ценным, что у тебя есть, можно и нужно делиться. Я дорожила своими мелками, но они могли так и остаться нетронутыми, если бы не мой брат, который готов был поделиться со мной своей самой заветной мечтой.

Ужин как обычно проходил без разговоров. Но если молчание с дедушкой было приятным, не угнетающим, то в обществе родителей атмосфера казалась напряженной. Мой отец, который рядом с дедушкой становился вдвойне раздражительным, громко стучал приборами. Дедушка никак не реагировал, его спокойствие было непоколебимо. Неожиданно мой брат прервал молчание, обращаясь к отцу:

– Можно мне купить телескоп?

– Зачем тебе? – не сразу отреагировал отец.

– Изучать звезды. Я хочу стать космонавтом.

Отец бросил на брата такой взгляд, будто он сказал нечто непристойное.

– Хватит мечтать о пустяках, занялся бы полезным делом. Ты ещё ребёнок, понятия не имеешь, сколько проблем в мире, которые требуют решения. Если хочешь чего-то добиться в жизни, надо быть серьезным человеком. Пора взрослеть и не думать о бесполезных игрушках.

– Это не пустяки. Это моё призвание, – сказал мой брат. Рядом с дедушкой он осмелел и решился отстаивать свою точку зрения. Отец смотрел на него с отвращением, как на донимающее насекомое.

– Ты хоть понимаешь, что любого в космонавты взять не могут? Что у тебя есть, какие таланты? Выражать свои мысли не умеешь, постоять за себя не можешь. Десять лет тебе почти, а мозгов нет.

Мне было тошно слышать эти слова. Я дрожала как осиновый лист, мне хотелось убежать. Чтобы не закричать, я подняла голову и посмотрела на дедушку. Он широко улыбался, смотря на моего поникшего брата. Я застыла от удивления.

– Скажи: «я сильный, я умный, у меня всё получится»! Ну-ка, громко!

Мой брат не повторил за дедушкой, но не сдержал улыбку. Дедушка расхохотался. Всё вокруг моментально преобразилось. По сей день я с теплотой вспоминаю, как дедушка был способен бороться с негативом и несправедливостью так легко, непринуждённо, без презрения и враждебности. Если бы другой человек на месте дедушки вступил в спор с моим отцом, упрекая его за неоправданную грубость к ребёнку, мой брат, вероятно, остался бы травмированным от этой сцены. Но благодаря дедушке он окреп и по-настоящему поверил в себя.

– Я куплю Искандару телескоп и буду обучать его, – спустя какое-то время серьезно сказал дедушка.

Остаток ужина прошёл в тишине. Затем мы с матерью и братом убирались, дедушка передавал нам тарелки. Отец сидел с газетой в руках и курил. Помыв посуду, я вернулась на топчан, где дедушка и брат оживлённо беседовали. Отец продолжал молча пролистывать газету, не вступая я разговор.

– Я бы хотел, чтобы они увиделось с Родионом, – сказал мой дедушка, обращаясь к своему сыну.

– Об этом не может быть и речи.