Роль Сергея определить одним словом не получалось. Он был отчасти и курьером, и полномочным представителем, и инкассатором. Ставил в известность, напоминал, предлагал. Доставлял по адресу, разубеждал, расплачивался. Рабочий день был не нормирован, требования чётко не очерчены. Нужны были силы, желание и интерес. А на дефицит добра этого Сергей пожаловаться не мог.

Правды ради нужно сказать, что старичок оказался прижимистым, крохобористым, цепкопалым. С денежными знаками расставался трудно, скрепя сердце. От получки сергеевой то и дело норовил толику добрую отщипнуть. Но Сергей не роптал. Бог старпёру судья. До гробовой же доски впахивать на него никто не собирался. Так, пока в кайф. К тому же наколки, судя по всему, входили в правила игры. И справедливости в них искать – что иголку в стогу. А играть можно по любым. Главное, чтоб они были.

7.

– Что здесь происходит? – переспросил один из мужчин, – вот и мы пытаемся ответить на этот вопрос. Может быть, вы нам поможете? Вы, как я понимаю, хозяин квартиры?

– По-моему, по-хозяйски ведёте себя именно вы, – напористо возмутился Сергей.

– Мы ведём себя так, как предусмотрено нашими должностными обязанностями, – резонно возразил собеседник и показал раскрытое удостоверение, – скажите спасибо, что соседи у вас бдительны и неравнодушны.

Сергей, поморщившись, оглянулся на Игнатьева. Тот сердито съёжился и веско промолчал.

– Но они, понятное дело, не во всём могут помочь, – продолжил мужчина, поймав взгляд Сергея, – ваши показания – прежде всего.

– А почему же мне не сообщили? А если бы я не приехал? А если бы меня вообще в городе не было?

– Соседи ни рабочего, ни мобильного телефонов ваших не знают. Но их номера вот-вот должны нам доложить. Так что, разумеется, вас непременно бы разыскали. И очень оперативно. Но теперь вы избавили нас от такой необходимости.

– Утешили…– протянул Сергей, оглядывая стоящих в дверном проёме незнакомцев, чем-то неистребимо похожих на собеседника. За ними виднелось невеликое холостяцкое жилище.

– Может, всё-таки потрудитесь объясниться? – снова потребовал Сергей, – человек приходит с работы и застаёт чёрт знает что. Проходной двор, разгром полнейший… У меня просто слов нет.

– Как раз слова вам сейчас и понадобятся. Для ответов на наши вопросы. Без необходимой информации всяческие объяснения – не более чем фантазии. Согласны?

Сергей обречённо вздохнул и красноречиво покачал головой. Что, дескать, творится?! Описал круг по лестничной клетке, едва не задев плечом соседа Игнатьева, нервно глянул на часы и вернулся на исходную позицию. Смотрел, как нежданные визитёры деловито раскладывали на кухонном столе какие-то бумаги, вдыхал яростный запах дешёвых сигарет и сомнительного мужского парфюма. Происходящее казалось Сергею каким-то дурацким фарсом, бессмысленной и нелепой игрой в реальность. Он не чувствовал ни удивления, ни страха. Им владело негодование. По какому такому праву в его жизнь вторгаются бесцеремонно, распахивают её настежь без спроса, орудуют по своему разумению? Чем он обязан всем этим негаданным персонажам?

– Можно ли мне войти в собственную квартиру? – вежливо поинтересовался Сергей.

– Да. Проходите на кухню. Там и поговорим.

Сергей переступил через лужу и вошёл.

8.

Сергей заметил её сразу. Какой-то неожиданно затягивающий насмешливый взгляд, интригующая агрессивность. Чёрная гладкая причёска, вызывающе строгое платьице, лёгкий невинный макияж. Словом, заискрило. Сергей вяло предполагал подцепить кого-нибудь на вечере. Необязательно. Так, по ситуации. Для несерьёза. А тут прямо ток пошёл. Сергей даже опешил слегка…

Даже размышлять стал, как подкатиться. Обычно сперва шёл буром, а там – по раскладу. А тут замешкался, прикидывать принялся… Быстро, правда, сгруппировался и решил петушком этаким подойти. Тут и шутка тебе, и достоинство. И в случае чего всегда обратный ход можно дать, лицо сохранив – дело-то шутейное…

Сергей улучил момент, когда подружки отвалили, подкрался сбоку и со старинной деланной чопорностью, вытянувшись во фрунт, произнёс:

– Честь имею!

Ничего лучшего в голову не пришло. Но спохватился, пригасил опереточность и по возможности веско выговорил, как его зовут. При этом собой остался вполне доволен. Однако так и не понял, произвело ли представление должный эффект. Никакой видимой реакции не последовало. Впрочем, главное – отторжения тоже. Нутром почувствовал. Хороший знак. Нужно действовать.

– Вам интереcно? – провокационно попробовал он.

– А вам? – великодушно откликнулась она.

– Чрезвычайно. Так свежо, парадоксально, неожиданно. Высокий класс, филигранная работа. Совершенно новые творческие подходы, заметили?

– Разумеется. Что у меня глаз нет?

Сергей приободрился, расправил крылья. Поймал перспективу.

– И всё же, на мой взгляд, несколько не хватает лирической дерзости. Что-то смущает. Не эпатирует публику должным образом. Где безумие страстей, фонтан фантазий, разгул фатума? Где жертвенная безоглядность, где неуёмная жажда катарcиcа? Умоляю вас, объясните мне, где.