– В лесу чужие! Я видел карету, – заныли в ответ дребезжащим козлетоном, но довод не был принят во внимание:

– Пошевеливайся! Или превращу в крысу!

Ой, мама! Лентяй с козлетоном тоже испугался, быстро ответил униженной скороговоркой:

– Иду-иду, ваш…ство.

Хлоп. Бум. Рядом раздалось шарканье ног. Мимо меня медленно прошёл мужчина лет сорока, выглядевший, как старая шуба, побитая молью: серые волосы с проплешинами, лицо в оспинках, рыхлый нос. Зайдя за угол, мужик, несший в руках свечу, как на крестном ходе, начал бурчать себе под нос:

– Какие все умные!.. Все только командуют!.. А Сташек делай!.. Ищи приключений на свою задницу… – мужчина сплюнул, огрызнулся, – плутай тут по подземельям. А в лесу карета стоит!.. чья-то. И кто там подъехал, никому дела нет. А коли чужие? А ну, как увидят, так Сташек будет крайний.

С логикой у мужика всё в порядке. В незнакомой карете может сидеть кто угодно. Ой, это же моя карета! И я припустила вслед за мужиком, который, бредя вниз по бесконечной лестнице, бухтел себе под нос, выговаривая обиды. Сташек разглагольствовал в полный голос, будучи уверен, что никто не услышит и я, куда уж тут деваться? слушала чужие стенания и жалобы.

Как я поняла, какой-то не очень дальновидный колдун взял болтуна на должность порученца по особо хитрым делам. Кому именно пришла такая дурь в голову, я не выяснила, но какая мне разница? Уже хватило того, что подслушивала чужие тайны. А тайны были – ого-го! Кто-то в этом дворце занимался неблаговидными делами, борясь за престол, причём не стеснялся в средствах, выбирая любые, лишь бы добиться своей цели. Да, увы, мерзавцы есть везде, даже в самой красивой сказке.

Подземный коридор оказался очень длинным, но это было объяснимо: выход из подземного хода находился совсем рядом с лесной тропинкой, по которой я поднималась в королевский парк. Я выбралась из подземного хода, продралась сквозь плети плюща, оплетавшего скалу, начала отряхивать труху с головы, зацепилась рукой за что-то жёсткое. А это что ещё такое? Кольцо!

Я сняла с головы кольцо, повертела в руках. Молодец, Коробкина, ты обокрала королей. Садись, пять!

Ну, и что же я спёрла? Оценила добычу. Нет, не золото, хотя очень похоже, но точно не золото, больно лёгкое. Решив не возвращаться во дворец из-за позолоченной ерундовины, огляделась и повесила кольцо на выступ скалы, прикрыв листьями плюща. А что? Там лежало, пусть теперь тут повисит. Делов-то! И пошла к карете.

Я вернулась в дом Эмилии после заката. Фея куда-то умотала, видимо, не рассчитывала, что я вернусь так рано. Я поднялась в мансарду, обнаружила там свои вещи, сложенные на кровати. Оглядев идеальную стопку, подумала, что моя одежда была так красиво сложена пару раз в своей жизни – в магазине и сейчас. У кровати стояли мокасины. Я быстро переоделась, первым делом переложив смартфон из кармана платья в карман куртки, и спустилась вниз. Оглядев сервиз, спросила:

– Чаю дадите?

Посуда молчала, настороженно разглядывая. За всех ответил самовар:

– Воды принесёшь, дадим.

И где тут вода?

– На кухне, в ведре.

И схожу, мне не тяжело. Я пошла на кухню, следом скользнул заварочный чайник, потребовал высыпать спитой чай в поганую кадушку, помыть посуду и засыпать новую заварку. Ща, воды только налью. Налив воды в самовар, вернулась на кухню, занялась заварочным чайником, и тот, пока его крутили-вертели в руках, заявил тихим заговорщицким тоном:

– Не верь Эмилии, она тебя привораживает.

Что?

– То! Ты думала, что сама по себе на бал захотела поехать? Это она тебя убедила, – уверенно сообщила волшебная посуда.

Ну, и что? Поздняк метаться, я на балу уже была, а скоро уйду домой, и мне будет без разницы, что она там делала!

– Может быть, – согласился чайник, – а, может, и нет.

С улицы послышался шум.

– Эмилия! – крикнул чайник.

Чего я испугалась, не знаю, но рванула в гостиную. Села за стол, делая вид, что рассматриваю узор на скатерти. Хотя это было совершенно бессмысленно! Фея бы всё равно узнала, что я похозяйничала в её доме, но тогда я об этом не подумала.

Эмилия появилась на пороге. Быстро оглядев комнату, и пронзив недовольным взглядом разошедшийся самовар, нахмурилась, а дальше случилось то, что и должно было случиться: меня пригласили на выход, даже не дав попить чаю. Ах, как мне не хотелось возвращаться домой!.. Ведь тут можно столько сделать! Можно и центральное отопление установить, и водяной насос приспособить. Но я и словом не заикнулась о том, чтобы остаться. Выходя на крыльцо, чуть не взвыла от тоски, раздираемая надвое противоположными чувствами: мне хотелось уйти домой и остаться в сказке. Но Эмилия не предложила задержаться даже на полчасика; оглядев, набросила мне на голову капюшон куртки, а на моё возмущение пояснила:

– На улице дождик, при переходе может быть очень больно.

И я промолчала.

Мы вышли из дома, спустились к ручью. Фея осмотрела меня с ног до головы, сказала:

– Я знаю, тебе не хочется возвращаться домой. И не ври, что это не так. Когда признаешься себе, что хочешь вернуться, приди на место выхода и попроси, тебе откроют.

Я хотела возразить, но фея не стала слушать. Что-то прошептала, у меня за спиной появился проём, похожий на дверной. Фея повела рукой:

– Иди.