— А я брутальным буду? — уточнил мой собеседник, сопротивляясь попыткам затолкнуть его в ванную.

— Будешь, обязательно будешь. Слово Богини!

И кто, скажите на милость, поверить, что это талантливейший программист, зарабатывающий хорошие по российским меркам бабки, мужчина, которому перевалило за третий десяток и который решил покорить женское сердце неприступной красотки?

Спустя три часа хорошо пахнущий мужским парфюмом, с забранными в стильный хвост волосами и в свитере оверсайз на голое тело, Артем стоял перед служебным входом для конкурсанток. Я, накинув на себя полог невидимости, стояла рядом на всякий случай для поддержки, решив, что когда необходимость во мне отпадет, ретируюсь по тихому.

Но на пути возникал непреодолимая преграда в виде охраны конкурса. Здоровенный амбал размером два на метр ни в какую пропускать в святая святых посторонних не желал. Пришлось применить заклятье стазиса. Я пульнула в амбала магией, и он застыл в нелепой позе ровно на тридцать секунд. Но нам с Темой этого времени вполне хватило, чтобы проникнуть за кулисы.

Закулисье напоминало самый настоящий муравейник. Все куда-то бежали, что-то тащили, до кого-то пытались докричаться или дозвониться по телефону. Меня привела в легкое недоумение девица, которая с ревом летела по коридору и возмущенно требовала:

— Кто забрал мой клей для попы! Верните!

Артем на ее слова даже не обратил внимание. Он был весь в предвкушении. А я как представила, что она этим клеем собралась клеить, так мне стало не по себе. Но все на реплику девицы реагировали вполне адекватно, сообщая, что последний раз тюбик видели у Машки.

На третьей двери по коридору мы наконец-то увидели бумажку с фамилией, которую искали. На ней шариковой ручкой кривым почерком было выведено:

— Фунтикоеа Е.

— Кашина А.

— Синичкина Н.

Артем резко тормознул перед дверью, но потом застыл точно также как охранник в стазисе. У меня даже прокралась шальная мысль, что на него кто-то бросил заклятье. Но через несколько минут поняла: парень просто струсил.

— Стучи! — зашипела я на него. Реакция была нулевой. Кричать громче не рискнула, так как под пологом невидимости это выглядело бы как минимум странно: «кричащая пустота». Гаркнуть в ухо при всем желании я бы не смогла, так как просто до уха не доставала. И тут мой взгляд упал на мужскую ягодицу, обтянутую джинсовой тканью.

Мужчина перед входом во Дворец молодежи звонил Антохе, узнавая, когда тот приедет и приедет ли вообще. Телефон после звонка по привычке засунул в задний карман штанов, а свитер, который задрался и застрял на торчащем из кармана гаджете, так и не поправил. И вот перед моими глазами маячило теперь это накачанное мужское полупопие, к которому руки тянулись сами. Я посчитала причину уважительной и со всей дури к нему приложилась пятерней. Затем еще пробежалась по нему пальчиками, ощущая приятную упругую плоть под ними. Тема вздрогнул, растерянно скосил глаза предположительно в ту сторону, откуда прилетело прикосновение, и заморгал, вглядываясь в пустоту.

— Стучи в двери! — снова зашипела я. — Мы зря, что ли к этому столько готовились?

Мужчина выдохнул и робко постучал три раза. Дверь тут же приоткрылась, и в коридор выглянула головка девушки. Затем ее глаза пробежались по долговязой фигуре перед дверью, замерли на букете цветов, снова поднялись к лицу и расширились от удивления:

— Казаков, ты?

— Казаков, ты?

Глаза, выглянувшей девушки расширились от удивления. Она плотнее запахнула халатик и вышла к нам из-за двери. А затем еще раз подняла глаза на Артема.

— Привет, Ал! — смутился мужчина.

Ее же глаза плотоядно обшаривали великолепный образчик сильного пола. Да, я не оговорилась, именно великолепный! Высокий, стильно одетый, с приятным мужественным лицом. Он очень сильно отличался от того Артема, который вытаскивал меня из грязной лужи под названием «река». И в этот миг мне стало понятно, что совершенно не нравится, как она на него смотрит.

— Еще в карман залезь и кошелек проверь! — злые мысли хлынули в мою бедную голову. Тем более я знала, что кошелек у него пустым не бывает. Так, демиург Алена, ты, похоже, начала ревновать! Но паре, стоящей рядом, было абсолютно наплевать на бедную богиню, молчаливо стоящую под пологом невидимости.

— Я вот пришел тебя поддержать! — широко улыбнулся объект моих страданий, протягивая девушке букет роз.

— Ой, очень приятно! — растянула губы в улыбке красавица. — Только почему тайно в гримерке? Подари мне их лучше перед всеми на сцене!

— Я подумал, что тебе неудобно будет, если я на сцену выйду! — смутился подопечный.

— Что ты за ерунду несешь! — возмутилась Аллочка. — Почему неудобно? Пусть остальные позавидуют, что мне такой шикарный мужик цветы дарит! А после конкурса подожди меня у выхода, хорошо?