Все направились в классы. Первым уроком была геометрия, а вела его как раз классная руководительница.

– Ну что, антисоциальная личность,– положил мне на плечо руку Никита и слегка обнял.– Чем же ты так насолила старосте одиннадцатого?

– У нас давно нежные чувства друг к другу.– Улыбнулась я.– Лучше скажи, чем ты ей насолил?

– Не знаю,– пожал он плечами.– Наверное, испытывает те же самые нежные чувства, что и к тебе. Или таит обиду за проигрыш.

– В тот понедельник, я про нее не говорила. Но держись, красотка, я успею отомстить. И как я могла забыть, что они дежурные.

– Ну что вы, криминальные напарники, как умудрились так спалиться?– Поравнялся с нами Максим. Он был сыном нашего завуча, и все его проделки оставались незамеченными.– Посягнули на святое! Ничего человеческого в вас нет.– Потешался он.

–Совесть уже замучила,– улыбался Никита.– И вообще, надо бы нам уже на крупные дела пойти.

– У меня нет тети-директора,– отозвалась я.– Она разорвет меня как Тузик грелку!

– Никит,– догнала нас Ольга, она выглядела какой-то расстроенной.– Нам нужно поговорить.

– Не сейчас,– вмиг он стал серьезным.– На перемене.

– Хорошо,– Оля отстала от нас, поравнявшись с Машей. Я повернулась к ним, она что-то рассказывала подруге, чуть не плача.

– Видела бы ты свое выражение лица!– Никита беззаботно обратился ко мне.

– Ну и какое оно было?– Наклонила я голову на бок.

– Перепуганное. Ты так серьезно относишься к этому. Забей и расслабься.

– Я очень впечатлительная.– Усмехнулась я.– Кстати, ты не забыл лабораторную?

– Забыл, вчера не до этого было. Я тебе помогу ее решить.

– Надеюсь, вечер был насыщенным.

– Еще каким.

В классе стоял шум и галдеж. Все притихло, как только зашла в класс Ирина Борисовна.

– Все веселитесь,– недовольно заметила учительница.

Ей было чуть за пятьдесят. Она все время читала нам нравоучения, в надежде, что те отложатся в наших ветреных головах, хотя оставалась еще и компанейской. С ней иногда было даже весело. Она уселась на свой стул и уставилась на нас.

– Алена,– начала она, грозно посмотрев на меня.– Ты остаешься после уроков сажать цветы.

– Хорошо,– отозвалась я, испытав облегчение от такой конкретики, без лишних лекций. Ирина Борисовна открыла учебник, собираясь начать урок, но ее прервал Никита.

– А я?– Напомнил о себе он.

– А на тебя мне не давали распоряжения,– ответила она, захлопнув учебник и поднимая взгляд на него.

– Так это не честно!– Взбунтовался Никита.– Это же я по клумбе ходил! А она стояла рядом.

– Ну-ну, прикрывай эту дурочку,– демонстративно заявила как бы, между прочим, Оля. Никита усмехнувшись, покачал головой, но ничего не ответил ей. А судя по тому, с каким вызовом она на него смотрела, то ждала от него какой-то реакции.

– Никита, эта система наказаний придумана не мной!– Начала она, хоть и тоже была озадачена тем, что между ними происходит.– Мне сказали, как наказать Алену, я выполняю это. По поводу тебя разговор не шел.

– Странная у Вас система наказаний!– Усмехнулся он.– Даже в нашем законодательстве есть презумпция невиновности, а вы наказываете ученика, даже не выслушав, почему он это сделал. Причем наказываете совершенно не того!

– Смотрите, рыцарь объявился, да еще и защитник! С чего это ты взялся ее защищать?– Язвительно вмешалась Оля.

– Слушай, ты можешь помолчать!– Не выдержал Никита.– Я не с тобой разговариваю!

– Не могу!– С вызовом заявила Оля.

– Попробуй хоть раз помолчать, умнее будешь казаться,– раздраженно выдал он.

–Чтобы стать таким же фриком, как она,– усмехнулась она, скрывая обиду.

Как я понимаю, это она сказала обо мне. Первый раз слышу, что я фрик! Никогда бы не подумала, что меня ассоциируют с фриком!

– Это ты сейчас про меня сказала?– С удивлением я посмотрела на нее.

– А про кого ещё! Как домашний питомец путаешься у него под ногами!– На весь класс заявила Ольга.

Это был удар ниже пояса! Такого от нее я не ожидала!

– Ты с собой не сравнивай,– тут же вступился Никита.

В этот момент мне стало очень приятно. Интересно, что изменилось со вчерашнего вечера, почему он так жесток к девушке, с которой у них вроде бы «все серьезно»? Может быть, он не такой благородный, каким хочет казаться мне? Или я замечала раньше только то, что мне нравилось в нем?