Нет, святошам-лицемерам я не стану подражать, Прикрывающимся верой я не стану подражать, Поучающим не в меру я не стану подражать, их постыдному примеру я не стану подражать. Потому что никогда я в этом правды не видал.

Неслышно в комнате появилась Минасолтан с чайным подносом в руках. Она понимала, что сын увлечен, но решилась сегодня непременно поговорить с ним. Хватит оттягивать то, что обязательно должно произойти: она должна получить его согласие на женитьбу. Следует к такому важному событию подготовиться заблаговременно, написать в Дагестан своему отцу Ахунду Гусейну, который был в Ягсае кази - главой духовенства в своем уезде. Ахунд Гусейн вершил судебные дела мусульман и был справедливым человеком, он много сделал для внука, без его помощи Минасолтан не смогла бы так хорошо его воспитать. Он приедет и завершит это благое дело.

Поэт скорее почувствовал, чем увидел, как мать вошла в комнату. Он поднял голову и тут же понял, что сегодня не избегнуть разговора. Уже несколько дней мать набиралась храбрости, ходила вокруг да около, а сегодня так просто не уйдет.

– Что, мама, похоже, ты хочешь что-то сказать мне?

Минасолтан любила, когда сын называл ее как в детстве "мама", в эти минуты ей казалось, что сын еще совсем маленький, и она смелела.

– Сынок, что не скрыть от аллаха, не следует скрывать и от его раба. Намерение есть у меня женить тебя.

Сеид Азии покраснел:

– А может быть, рано еще?

– Нет, дорогой, не рано. Слава аллаху, ты уже совсем взрослый мужчина, самое время...

– Что мне тебе ответить... Ты ведь давно уже ведешь подготовку, окружили меня со всех сторон, куда ни приду, все говорят одно и то же: "Тебе следует жениться!" Жениться - это же не купить на базаре фунт мяса!

– Мои это уловки или не мои, я мать и стараюсь влиять на сына... Ты скажи мне, согласен или нет?

Не положено молодому человеку показывать матери свои переживания, волнения, тайные желания, поэтому Сеид Азии пытался отшутиться:

– А кто отдаст свою дочь за человека без профессии, без твердого, известного наперед заработка? Какую несчастную ты хочешь осчастливить таким женихом, мама?

Мать не была настроена на шутливый разговор, поэтому не уловила в вопросе желания выведать сведения о будущей жене.

– Слава аллаху, за тебя каждый с удовольствием отдаст свою дочь, и род наш славен, и у тебя характер золотой! А работа... Ты пишешь, вот...

– Не сердись, мама, но не скажешь ли ты мне, кого ты имеешь в виду?

Минасолтан улыбнулась, уразумев, в чем дело:

– Ой, ну почему же нельзя узнать, разве не ты женишься! Хочу посватать за тебя дочь Беим-ханум,

Джейран...

Сеид Азим, конечно, не видел Джейран, но мать ее, дальнюю родственницу Минасолтан, видел довольно часто, она помогала матери стегать одеяла и тюфяки, мыть и раздергивать шерсть для них. Иногда тетушка Беим ночевала у них. Она, разумеется, прикрывала лицо от Сеида Азима, но при всем при том чадра не скрыла от него приятные, даже красивые черты лица немолодой женщины. Если права пословица: "Посмотри на мать, а потом женись на дочери", то Сеиду Азиму следует подбросить папаху вверх... Другого выхода не было. "И дед мой, и отец, и все мужчины в роду женились только по совету старших в семье. В моем краю нет таких счастливцев, которые, влюбившись в красавицу, могли бы на ней жениться. Рано или поздно, но женюсь я на той, кого мне выберут. Так не обижу я маму, понадеюсь на ее вкус. Не может быть, чтобы тетушка Беим плохо воспитала свою дочь". Мать прервала его размышления:

– О чем ты задумался, сынок? Или тебе не по душе та, которую я назвала? Честное слово даю, она настоящий джейранчик! Красавица, умница! У своего деда научилась читать коран, писать... Что ты еще хочешь?

Сеид Азим понимал, что отступать ему некуда. Уговорами и нажимом у него выманят согласие. Не следует мучить мать. Он уже решился. Ласково протянув матери руку, улыбнулся:

– Все слишком уж хорошо, дорогая... Я знаю, плохой жены ты для меня не пожелаешь. Раз она тебе так нравится, значит, с невесткой дома уживешься. Пусть аллах пошлет тебе покладистую...

– Да услышит аллах тебя, детка, - обрадовалась мать, - да будут вещими твои уста. Да пойдет тебе впрок мое молоко, будь счастлив! Желаю тебе, чтобы никогда в жизни ты не раскаивался в том, что сказал мне "да"!

Похвалы, которые Минасолтан расточала будущей невестке, не уняли волнений и тревог.

... Получив письмо от дочери, Ахунд Гусейн тотчас приехал из Ягсая в Шемаху.

После смерти отца Сеида Азима он одиннадцать лет воспитывал сына своей единственной дочери, учил его основам богословия, занимался с мальчиком кораном, внушил ему любовь к поэзии, наукам.

Городское духовенство и знать с особым почетом и уважением приняли ягсайского кази. Старик приехал женить внука, эта благая весть была принята всеми с удовольствием и радостью. Кази посовещался с местными аксакалами.

И вот назначен день свадьбы. Распорядителем, как обычно, должен был быть Джинн Джавад. Ему вручили обговоренный заранее список приглашенных. Джавад обошел весь город квартал за кварталом, никого не забывая предупредить о дне свадьбы. Гостей будет услаждать прекрасный голос Наджафгулу в сопровождении группы музыкантов. Дружками жениха назначены поэты: женатый Рагиб - правым, холостяк Бихуд - левым.