– А где же все-таки Гюллюбеим?

Дочери Моллы Курбангулу и в голову не приходило, что Гюллюбеим в доме вместе с девочками. Неожиданно для Нарындж дверь отворилась, и девочки с веселыми криками высыпали во двор. Нарындж опасалась, что дети могут ее увидеть, но вслед за ними из дома появилась Гюллюбеим, которая спокойно наблюдала, как ее ученицы прыгают через веревочку, играют в прятки. Учительница только следила за детьми, не позволяя им ссориться и нарушать правила игры. "Что же это за уроки такие? Чему она их учит?"

Нарындж кинулась домой, чтобы тут же рассказать матери о только что увиденном. Ее жгло желание пресечь все, что творилось в моллахане проклятой Гюллюбеим! У своих ворот она столкнулась со свахой Азизбике.

– Здравствуй, тетушка Азизбике! С чем ты к нам пожаловала?
– спросила она вежливо сваху, пытаясь спрятать волнение.

– С хорошим, с хорошим, моя любимица! Да сделает аллах тебя поскорее счастливой! Как говорится, в небесах аллах совершает благие дела, а на земле - я...

Сваха прищелкнула пальцами от удовольствия, что сообщает приятные вести. Ее холеное, белое, гладкое лицо излучало довольство. Она чмокнула Нарындж в щеку и ощутила губами ее неровную, изрытую оспинами, кожу. Давно уже Нарындж считалась старой девой, в ее возрасте пора было иметь детей. Но к скандальной, сварливой и злоязычной девушке и раньше никто не сватался, хотя она и была дочерью моллы. Бедная Умсалма не одну пятницу выливала на голову дочери заговоренную воду из особой, тоже заговоренной пиалы, чтобы ей улыбнулось счастье, но сваты к Нарындж не приходили. Теперь за дело взялась Азизбике, опытная сваха, которая сразу поняла, что жениха следует искать в дальних кварталах Шемахи, где никто не знал о характере будущей невесты.

Нарындж была осведомлена, что сваха ищет для нее жениха, поэтому она встретила ее с особым почтением и вежливостью. Она давно и с нетерпением ждала прихода Азизбике и ласково пригласила сваху в дом, приняла у нее чадру, аккуратно сложила и положила в стенную нишу. Потом занялась приготовлением чая для гостьи.

Азизбике застала мать Нарындж за занятиями с ученицей. Худая, бледная, с иссохшей кожей, обтянувшей скулы, с жилистой шеей, на которой особенно была заметна дряблость, Умсалма сидела на тюфячке, облокотившись на мутаку. Тяжелые, широкие кисти рук с потрескавшейся, шелушащейся кожей крепко сжимали коран, по которому она следила за ученицей. Едва завидев Азизбике, она торопливо сказала девочке, сидевшей перед ней:

– Дочка, иди домой! К завтрашнему уроку выучи вот этот стих корана, я проверю...

Ученица ушла. Только после этого Умсалма закрыла коран, поцеловала его и положила на маленький столик.

– Добро пожаловать, Азизбике, почаще бы ты приходила...
– По лицу свахи Умсалма поняла, что та пришла с хорошей новостью.

– Да будут у тебя светлые, добрые дни, Умсалма, кажется, труд мой не пропал даром, я с радостной вестью пришла...

Умсалма молитвенно сложила руки и подумала: "Слава аллаху! Пусть бы парень был из хорошего дома, достойной семьи моллы, чтобы согласился Курбангулу..."

Азизбике приступила к рассказу:

– Знаешь, сестрица, зачем мне начинать издалека? Так вот, вчера вечером меня вызвал Мешади Алыш... "Господин Молла Курбангулу, - сказал он, - сам меня наставил на путь истинный. Он очень много сделал для меня: поручился перед людьми и послал на поклонение в Мешхед к могиле имама Рза. Познакомил меня с уважаемыми людьми. Теперь я прошу его взять меня в сыновья. Я строю дом, как только закончу строительство, сыграю свадьбу. Господин Молла Курбангулу сделал для меня много, пусть поможет мне, чтоб мой дом без семьи не остался..."

Умсалма знала о сватовстве Алыша, но ее мучили сомнения: "Уживутся ли они, о аллах? Как говорят люди, трудно сварить в одном казане две бараньи головы..."

– Аллах тебе в помощь, Азизбике...

– Ох, сестрица Умсалма, ведь ты сама сказала: "Найди хорошего человека..." Вот я и...

"Очень хороший человек, нечего сказать... Разбойник, и все..." подумала Умсалма, но вслух сказала только:

– Что тебе ответить, Азизбике? Не приведи аллах, он опять примется за старые дела.

Сваха тут же возразила:

– Ну что ты, сестрица! Ага Алыш - настоящий мужчина! К тому же он был в Мешхеде, дал зарок, можно сказать, вышел в люди уважаемые. Теперь он до смерти не изменит своему слову. Ведь за него поручились Гаджи Асад и господин Молла Курбангулу...

– Хорошо, Азизбике, попробую уговорить Курбангулу. Захочет ли он расстаться с единственной дочерью? Посмотрим...
– сказала она, а сама не оставляла надежды, авось еще кто-нибудь посватается к ее Нарындж.

– Ну конечно, он - отец, его слово-закон. Он хозяин своего дома, дочь принадлежит ему. Что он скажет, то и будет. Я торопить не стану. Дело это угодное аллаху, но решать вам.

В комнату вошла Нарындж с чайным подносом. Она поставила пиалы перед свахой и матерью. Азизбике с улыбкой поглядывала на будущую невесту, но та обратилась к матери:

– Ой, мама, я до сих пор не могу прийти в себя...

– Что случилось, дочка?

– Я проходила мимо ворот Гюллюбеим, и что, ты думаешь, я увидела? Уроки и коран отложены в сторону - Гюллюбеим учит детей петь и танцевать!

– Что?

– Не может быть, девочка...

– Клянусь кораном, который читает мой отец! Я правду говорю, своими глазами видела: она из детей чанги делает!