В напряженной тишине прошло несколько минут. Короткая команда «Огонь!» подняла смертоносный ураган. Загрохотали орудия, затрещали пулеметы, защелкали винтовочные выстрелы. Первые же снаряды, попав в людскую и конную гущу, ошеломили противника. Меткий огонь пулеметчиков и стрелков повалил первые цепи.

Началась паника. Менее стойкой у наступавших оказалась кавалерия. Она скрылась за холмами и безостановочно улепетывала назад. Пехота залегла, однако подняться ей не давал шквальный огонь обороняющихся. Вначале поодиночке, а потом группами, ползком и перебежками пехотинцы стали отступать. Офицеры размахивали руками, стараясь удержать обезумевших от страха солдат, но остановить удалось немногих, да и то ненадолго. Людей охватила общая паника, они побежали в ту сторону, откуда пришли, и уже никакая сила не могла их остановить.

«Пора», — решил Чернявский и, обнажив шашку, скомандовал конному отряду:

— За мной!

Кавалеристы, подняв тучи пыли, погнались за убегавшим противником. А по железной дороге, как бы освистывая позорно бежавших белогвардейцев, с гудками набирал скорость «бронепоезд». С двух платформ, заложенных мешками с песком, строчили «максимы».

Бой под Кушкой увенчался полным успехом малочисленного солдатского гарнизона, рабочих депо и крестьян. Спасенный в крепости военный арсенал кушкинцы сумели переправить частям Красной Армии Закаспийского фронта.

Белогвардейцы спустя некоторое время возобновили наступление на советский островок в Туркмении. Но они не знали, что в крепости уже нет тех военных богатств, за которыми рвались. К удивлению того же полковника Зыкова, на этот раз Кушку никто не оборонял. Она почти пустовала. Не видя надобности пребывать в крепости, Зыков жестоко расправился с большевиками и увел своих головорезов в пески.

В числе других коммунистов от рук белогвардейцев погиб и Георгий Моргунов. Именем славного сына партии алексеевцы назвали свой поселок.

Иван Моисеевич случайно спасся от расстрела. Односельчане выкупили его за пятьдесят баранов у податливого на взятки военного следователя.

После ухода белогвардейцев Чернявский был назначен комендантом крепости, первым комендантом пограничной Кушки при Советской власти.

а юго-западе Туркмении, недалеко от седого Каспия, расположено маленькое селение Чатлы. Здесь живут животноводы колхоза имени Махтум-кули. Село, как село, 40–50 жилых домиков, сельсовет, правление артели, восьмилетняя школа. Достопримечательностей никаких. Но именно в этом селении родился и жил человек, память о котором не стерли десятилетия.

Добротное здание восьмилетней школы. Перед входом скромный обелиск с надписью «Реджепдурды Агаханов, 1919–1938 гг.». У подножия памятника — цветы…

В начале тридцатых годов в селе организовали колхоз. Актив новой сельхозартели (тогда им. Н. К. Крупской) — несколько коммунистов, два десятка комсомольцев. На них пристально смотрели сельчане — одни с надеждой, другие с сомнением, третьи с затаенной злобой. Ярые враги Советской власти убежали за границу. А она здесь рядом, рукой подать.

За несколько лет колхоз окреп: расширилась посевная площадь, увеличилось поголовье скота.

В тот, особенно памятный чатлынцам 1938 год комсомольскую ячейку в ауле возглавил 19-летний Реджепдурды Агаханов. Энергичный вожак, завуч школы, он сумел повести за собой молодых аульчан. Оживились дела молодежные. Впервые в комсомольскую ячейку пришли девушки-туркменки.

В школе, на колхозном поле, на шумных собраниях с вниманием слушали чатлынцы грамотного и разбитного односельчанина, верили ему и шли за ним.

— В ауле у вас дела налаживаются, — сказали Реджепдурды в райкоме комсомола, — но не забывайте, что есть еще люди, которые не смирились с новыми порядками. Будьте осторожны…

По предложению молодежного вожака в ячейке создали отряд «Легкой кавалерии». Беспощадно бороться со всеми недостатками — таков был девиз комсомольцев.

Как-то до Чатлы долетела тревожная весть — пришельцы с другой стороны угнали из соседнего села за границу скот. Активисты решили по ночам дежурить в ауле. Составили график. Ежесуточно с вечера до рассвета по поселку патрулировали четыре комсомольца.

Вечером 17 августа Реджепдурды зашел к своему приятелю Байлару Эсенову. За ароматным зеленым чаем Байлар рассказывал о своей поездке в Красноводск, где был на переподготовке сельских учителей.

— Обучению на селе придают сейчас особое значение, — с увлечением говорил он. — Обещают прислать новые учебники, канцелярские принадлежности. Под школы отводят лучшие здания…

Реджепдурды был в приподнятом настроении, шутил, смеялся.

— Спасибо, Байлар, за добрые вести. Мне пора, Дана Ниязмурадов сегодня пойдет на полив. Придется за него подежурить.