— Это вообще возможно? — задумался Стокер.

— Мария Антуанетта всего-навсего изображала молочницу, и французы называли ее Мессалиной. Важна не реальность, а восприятие!

Я улыбнулась.

— А сегодня среда — ночь, когда мадам Аврора приветствует потенциальных участников своих маскарадов. Cтоит только представиться в качестве заинтересованных клиентов, и нас радушно встретят, не сомневаюсь.

Стокер зашевелился.

— Ты понимаешь, что предлагаешь пойти в клуб, посвященный самым изощренным и замысловатым развратам, — предупредил он.

— Я пережила попытки убийства, кораблекрушения, похищения и извержение Кракатау. Не думаю, что буду нервничать из-за несколько излишней наготы.

Он тяжело вздохнул.

— Нам нужны костюмы. Кроме того, мы должны узнать все, что можем о «Club de l’'Etoile» и мадам Авроре, прежде чем броситься в эту авантюру.

— И я точно знаю, куда мы можем пойти, чтобы исправить оба этих недостатка, — сообщила я ему, надевая любимую шляпу. — Тибериус.

Глава 6

— Боже, я только что избавился от вашей парочки, — проворчал его светлость.

Но на его лице промелькнула улыбка, и я знала, что он рад видеть нас. Ну, одного из нас.

— Добрый день, Тибериус, — сказала я насмешливо.

Старший брат Стокера, виконт Темплтон-Вейн, лениво проводил послеобеденные часы домa с кружкой шоколада и полyпорнографическим французским романом. Он был одет в темный бархатный халат поверх брюк и рубашки, подбородок свежевыбрит.

— Моя дорогая Вероника, я всегда счастлив вас видеть, но мне уже по уши хватило Стокера. Возможно, в следующий раз вы придете одна, — предложил он, в его глазах заплясало лукавство.

Стокер пробурчал какие-то вялые ругательства. Очевидное улучшение в сравнении с их последним разногласием, закончившимся поножовщиной. Они помирились после особо горестного, почти фатального опыта, хотя было ясно, что их сближение будет проходить с океаническим разнообразием: приливы и отливы в зависимости от настроения.

Но меня Тибериус считал доверенным лицом и другом — больше, чем семья, как он однажды заверил меня. Я поспешила объяснить ему самые важные вещи из того, что нам требовалось. Он внимательно слушал, и когда я закончила, наклонил голову, адресуясь к брату.

— Позволь мне проверить, правильно ли я понял, Стокер, — сказал вкрадчиво виконт.
– Вам нужны костюмы и информация, потому что ты намерен сопровождать Веронику в один из самых печально известных секс-клубов в Лондоне?

— Грубо говоря, да, — подтвердил Стокер.

Виконт скрестил ноги и откинулся на спинку стула.

— А почему вы ввязaлись в эту вакханалию? Могу лишь предположить, что вы снова отправляетесь в таинственные и опасные сферы детективных приключений.

— Нечто в этом роде, — призналась я. — Но мы не можем делиться деталями. Вы понимаете необходимость осмотрительности.

— Лучше, чем большинство, — заверил Тибериус с унылым выражением на лице. Его собственные грехи обнаруживались не раз в ходе наших расследований. — Но вы явились в неурочный момент. Я как раз закрываю дом, — сообщил он, взмахнув рукой в сторону потолка. Cверху вниз шла комбинация прочно установленных ставней.

— Вы уезжаете? — рискнула спросить я.

В его улыбке не было веселья.

— Я думал, что было б неплохо сменить обстановку после нашего последнего маленького приключения.

У Тибериуса был талант к преуменьшению. «Маленькое приключение» едва не стоило нам жизни и привело его к разрушительному открытию. Без сомнения, eму понадобится время, чтобы оправиться, но он определенно выбрал неудачное время для отъезда.

Тем не менее, сколько раз я сама использовала путь-дорогy как средство cбежать от неприятностей? Неопрятный роман, сорванное профессиональное задание, разочарование любого рода часто давали толчок для нового путешествия. Как же дух поднимался с каждой посадкой! Звук ревущего парового двигателя, пузатое колебание парусов, резкий запах горячих металлических рельсов или соленого моря. Не было ничего более обещающего, чем первый этап новой экспедиции. Все было возможно в этот момент! Не было ни прошлого, ни будущего, только эта дыра во времени, когда все во внешнем мире замирало.

Хотя я понимала желание Тибериуса сбежать, Стокер был менее сочувствующим.

— Ты должен нам, Тибериус. Я спас твою чертову жизнь, — начал он.

Его светлость поднял элегантную руку.

— После того, как ты подверг ее опасности, мой дорогой мальчик. Cкорее, думаю, что в сложившихся обстоятельствах вы должны мне.

Они долго ели друг друга глазами, такие похожие и такие разные.

Оба брата унаследовали структуру костей своей матери, прекрасно вылепленных с утонченностью, которой позавидовал бы любой художник. Тибериус был шатен с темными сверкающими глазами. Стокерy досталась окраскa его биологического отца: черные волосы и ярко-голубые глаза художника-валлийца, эпизодически развлекшего покойную виконтессу во время ее несчастливого брака с отцом Тибериуса.