— Что это было? — спросила я. Он издал еще один звук, почти мяукнув, слезы собрались в уголках его глаз. Я повернулась к Стокеру.

— Он коснулся меня. Без моего согласия.

— Хамство, — согласился Стокер.

— Но это честное недоразумение, — захныкал парень в обои. — Большинство женщин в этом заведении открыты для таких прямых инициатив.

Я моргнула.

— Неужели? Как нецивилизованно! — Я приподнялась на цыпочках, слегка усилив хватку. — Джентльмены не должны хватать ничего не подозревающих женщин, знаете ли. Даже если они открыты для эротических свобод. Это невежливо.

Он кивнул, слезы теперь свободно падали, и я отпустила его. Он пошатнулся, затем опустился на колени, издавая глубокие стоны. Стокер наклонился, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Кажется, он в порядке. Полагаю, несколько минут на коленях не принесут ему особого вреда.

Мужчина сделал несколько глубоких, дрожащих вздохов, затем вытер лицо носовым платком и вскочил на ноги. Его лицо приобрело тревожный оттенок. Я взглянула на него, затем ткнула Стокера в бок.

— Ты уверен, что он в порядке? Он выглядит так, словно у него сейчас случится припадок.

Парень взмахнул носовым платком.

— Абсолютно в порядке, — он умолк на мгновенье, переводя дыхание. — Я должен принести свои извинения, мадам. Сэр, эта леди в вашем распоряжении?

Стокер посмотрел на него сузившимися глазами.

— Для вас так и есть. Хотя, как вы только что видели, она более чем способна пoзаботиться о себе.

Мужчина вздрогнул, сжав колени, и его глаза немного закатились.

— Верно. Интересно, может ли она оказать мне любезность второго раунда наказания? — Он посмотрел на меня с надеждой.

— Прошу прощения? — не поняла я.

— Я время от времени встречал здесь дам, желающих заниматься дисциплинарным искусством, но ни одна из них не оказалась такой же умелой, как вы, — с чувством сказал он мне. — У вас редкий талант.

Я бросила взгляд на Стокера, которому едва удавалось сдержать смех. Я вежливо улыбнулась.

— Это очень мило с вашей стороны, уверена. Но я обычно не занимаюсь такой практикой, мистер...?

Он достал бумажник и извлек визитную карточку.

— Фрэнсис Клэй Хиллиард, Чарльстон Хиллиардс. К вашим услугам, мэм.

Я взяла предложенную карточку и представилась:

— Здравствуйте. Я Боадицея, королева бриттoв.

Мы обменялись рукопожатиями так же вежливо, как будто нас представили на чаепитии, и мистер Хиллиард отряхнул колени своих брюк носовым платком.

— Как я понимаю, вы здесь с целью удовлетворения, мистер Хиллиард? Физического удовлетворения? — полюбопытствовала я.

— Действительно, мэм. Джентльмен с эзотерическими вкусами по определению имеет ограниченные возможности для потакания своим слабостям, как, уверен, вы можете оценить.

— Конечно. А гости мадам Авроры не смогли удовлетворить ваши желания?

Он поднял руки, свет искрился от перстня на мизинце. Теперь я моглa рассмотреть его как следует: тридцатилетний мужчина, чрезвычайно процветающий на вид и не лишеный привлекательности.

— Поверьте, мэм, я не подразумевал ничего подобного. Мадам Аврора сделала все возможное, чтобы удовлетворить мои потребности. Меня били, пороли, связывали, таскали полдюжины разных красавиц, и каждая из них оставила синяки, — сказал он с явной признательностью. — Но ни у одной из них нет ваших природных талантов, чтобы так быстро привести человека к самому краю выносливости. Я был уверен, что упаду без сознания, — закончил он с восхищенным кивком.

Стокер, видимо, уже достаточно наслушался похвал мистера Хиллиарда.

— Да, у нее легион талантов, — согласился он, крепко взяв меня за локоть. — Но к сожалению, она уже занята. Боюсь, что у нас есть другие дела.

Не дожидаясь ответа, Стокер твердо толкнул меня в комнату по коридору. Он решительно закрыл за нами дверь.

— Это было совершенно излишне. Я отлично разобралась с этим делом… Мой Бог, что это за место? — потребовала я. Мы находились в отдельной комнате, скорее похожей на дорогой номер в отеле с завышенной ценой, но с уникальным декором.

— Должно быть, сад в аду, — Стокер указaл на карточку, прикрепленную к двери: «Jardin d’Enfer». Я медленно обернулась, осматривая окрестности с раскрытым ртом.

Каждая поверхность была обита тканью алого оттенкa. Малиновые занaвесы покрывали стены, кроваво-красные подушки амортизировали стулья. Широкая кровать была застелена черными атласными простынями и рубиновым атласным покрывалом. Толстый гранатовый ковер протянулся от стены к стене, окутывая комнату цветом и мягкостью. Даже мраморный камин был цвета хорошего бордо.