— А ты, мужик, помолчи, я ведь тоже могу характер показать, — продолжает играть ножичком, я же не спешу уложить его лицом в пыль и снизить его пошатнувшуюся самооценку еще больше.

— Так, стоп, Саш, иди в дом.

Что я слышу?! Она впервые в жизни меня назвала по имени. И что же стало тому причиной? Естественно не проявление нежности, нет, это наигранность и попытка поскорее притушить намечающийся скандал. Умная женщина, не хочет стравливать двоих балбесов. Оля хватает меня за запястье и сильно сжимает, без слов, только жестом, давая понять, чтобы я прислушался к ее просьбе.

— Без тебя никуда не пойду, — отвечаю спокойно и поднимаю лейку, — к тому же, кто меня от зверя спасет? — Подмигиваю девушке, которая едва сдерживается, что бы не ответить мне с прежней дерзостью.

— Охранник что надо, Олька. — Хрипит ее бывший, скривив губы в презрительной улыбке. — Хорошо ему даешь, что так мазу тянет за тебя?

В этот раз я действовал без раздумий. Мой кулак встретился с его подобием пресса за секунду.

— Еще раз из твоего грязного рта вылетит хотя бы одно непристойное слово, голову оторву, понял?

Я не даю возможности разогнуться мужику до тех пор, пока он хрипло не простонал:

— Отпусти, я все понял.

Отталкиваю неприятного типа и чувствую, что мне срочно нужно вымыть руки. Кручу головой по сторонам: полно зевак собралось. И в этот момент из калитки выбегает Ирина Анатольевна, за ней Зверь, только в этот раз он летит с прицельной меткостью на Валерку и кусает его за щиколотку.

— Ах, ты, тварь недоношенная, — трясет ногой, пытаясь стряхнуть пса.

— Оля, ты как? — Ирина Анатольевна взбудоражена увиденным.

— Нормально.

И тут я понимаю, что Оля стоит на месте и дрожит от страха. Почему? Я, не раздумывая, делаю несколько шагов вперед и говорю:

— Ирина Анатольевна, спасите вашего односельчанина от Зверя, а я с Олей поговорю.

— Хорошо, Сашенька. Только быстрее в дом идите, там ужин стынет.

Беру Олю за плечи и заставляю посмотреть себе в лицо. Руками чувствую, как дрожит ее тело, как блуждает взгляд.

— Оль, что случилось?

— Все хорошо, — отвечает хриплым голосом, а взгляд отводит.

Боится Валерку, это однозначно. История из прошлого? То, о чем не стоит знать посторонним? Злюсь, поворачиваю голову к Валерке, тот держится рукой за живот, и куда-то поспешно убегает. Уже лучше, представления достаточно для народа.

— А ну в быстро во двор, бессовестный шалун!

Ирина подгоняет тявкающего пса к калитке, но изредка бросает на нас свои заинтересованные взгляды.

— Оля, он когда-то сделал тебе больно?

— Да тебе какая разница? — Шипит в ответ и дергает плечами, пытаясь сбросить мои руки.

— Поехали сейчас же в город, тебе здесь не место.

— Уваров, ты себя героем считаешь? Вот сейчас ты весь такой в глазах людей всесильный, накачанный, ввалил местному жулику, а дальше что? Маме здесь жить! Ты это понимаешь? Она одна здесь! Я могла самостоятельно объяснить Валерке, что его здесь не жалуют.

— То есть ты считаешь, что он тебя бы послушал и отлип по первой просьбе?

Молчит. А значит, я прав: он бы продолжал штурмовать семью.

— Для таких дел есть участковый, которого нужно предупредить.

— И что он сделает? Сторожить дом будет? Да я и знать не знаю, что на уме у этого придурка. Это не в вашем городе.

— Хочешь я лично поговорю с вашим участковым, он будет держать на контроле вашего местного дебошира.

— Только не лезь туда, куда тебя не просят. Твоя помощь всегда боком вылезает.

— Вот зачем ты опять начинаешь?

— Да я даже не собиралась, просто вот ты такой!

Вижу, как смешно сжимает кулачки от злости, как зарделись ее щеки, а глаза метают молнии. Хочу ее до безобразия, всю и навсегда. Чтобы прекратить поток ненужных возмущений, притягиваю Ольгу к себе и целую. Крепко, с нажимом, не давая ей возможности вырваться. Вырывается, но недолго. Внутри меня победоносно играет чечетку сердце, когда руки Ольги скрещиваются у меня на затылке. Она ответила на мой поцелуй впервые за долгое время.

Какая же она вкусная, сладкая и податливая. Огонек, который хочется поддерживать в подобном состоянии. Отрываюсь от медовых губ и улыбаюсь, уткнувшись губами ей в волосы. Дышит часто, даже рвано, но не пытается бежать.

— Укушу, если и дальше будешь балдеть!

— Тебе разрешу все, что угодно.

— Это ничего не значит!

— Обманывай себя дальше, но я же вижу, что ты неравнодушна ко мне.

— Можно говорить гадости? — Пытается оттолкнуть, но я отрицательно качаю головой, чтобы продлить мгновения минутного перемирия.