Она все для себя решила: дочь зажралась, стала хамкой и не поддается воспитанию. Меня последние недели постоянно мучил один единственный вопрос: а может ей все рассказать? Вот даже спать спокойно не могу из-за этого. Пусть будет горькая правда, чем сладкий обман. Она же хочет, чтобы я была открытее для нее. Рука даже несколько раз тянулась к телефону. Но потом доводы разума долбились о черепную коробку словами: а кому ты сделаешь хорошо? Узнай мама о суме операции в семьдесят тысяч — сойдет с ума. Она ни в чем не виновата, это моя война с Уваровым, который не нашел способа лучше, чтобы покорить сердце девушки, вмешавшись не в свое дело.

— Здравствуйте, Ольга Владимировна, мое кресло гармонично смотрится именно с вами.

Ручка от неожиданности вылетает из пальчиков, ударяется о пол и рикошетит к ногам Уварова. Я не вижу его лица, потому что слежу за тем, как летит его раритетная вещь. Только бы целехонькой осталась, а то не сносить мне головы.

— Здравствуй. Мам, я потом перезвоню, пока, — говорю поспешно, а босыми ступнями пытаюсь вслепую отыскать босоножки, но каждый раз все мимо и мимо.

Поднимаю голову и тут же хмурюсь от удивления. Он на себя не похож, то есть на привычный образ Уварова. Какой-то загоревший, даже могу с уверенностью утверждать, что посвежевший. Гладко выбрит, и даже сменил прическу — волосы стали намного короче. Очень непривычно, но таким он выглядит еще моложе и не тянет на образ серьезного босса.

Какой-то червячок напряженности стал уверенно хрустеть моими нервами. С чего бы это? Где был? А главное — с кем? Неужели хорошо родственники принимали? Хотя сомневаюсь в том, что спонсором его преображения стала какая-то тетка или бабка.

Уваров поднимает свою ручку и кладет на край стола. Я же продолжаю изучать его внешний вид. Эй, а куда подевались его галстуки, рубашки? Сегодня Уваров выглядит даже лучше, чем в своих строгих костюмах. Темно-синяя футболка-поло и светлые легкие брюки — вот за что особенно зацепились мои глаза. Совершенно не рабочая экипировка, а скорее в стиле — я до сих пор в отпуске.

— Могла бы откровенно сказать, чтобы я именно его презентовал тебе.

А дальше он сделал то, от чего мне отобрало дар речи. Уваров указательным пальцем подхватил мои босоножки, обошел свое кресло и ловко толкнул его вперед, направляя к двери.

— Дарю, в честь будущего твоего день рождения в понедельник.

Эти слова он прошептал мне на ухо, а у меня от неожиданности вспотели ладошки и запершило в горле. Возможно, это к лучшему, потому что на языке давно крутилось колкое замечание, но оно прилипло к гортани.

— Александр Валентинович, тут Черкасов просил вас подписать, — в приемную распахнулась дверь, а на пороге показалась Виктория.

— Я в отпуске, вы же знаете.

— Но тут срочно.

— Я до сих пор в пути, Виктория. Меня здесь нет.

Виктория смотрит на меня и пытается скрыть насмешливый взгляд за бумагами.

— Ага, мы здесь катаемся, мне вот кресло к днюхе подогнали. Да, Александр Валентинович? — Закидываю голову вверх и ловлю его улыбчивый взгляд, который меня больше будоражит, чем выбешивает, как раньше.

— Тест-драйв, чтобы потом Ольга Владимировна не говорила, что ей подсунули брак.

— Не буду вам мешать в таком занимательном занятии. Но если что, с Черкасовым разбирайся сам, Саша, — без укора бросила на ходу и прикрыла дверь за собой.

— Непременно.

— Могла бы поздравить тебя с возвращением, с приятным отдыхом, посвежевшим лицом и тем, что выглядишь хорошо.

— Но что мешает?

Уваров берется за мое старое кресло, вывозит его в центр комнаты, а меня слегка смущенную с новым трофеем ставит на мое законное место.

— К сожалению, ты — в пути, — пожимаю плечиками и отжимаю из руки Уварова босоножки.

— Да, ты права. Я забежал за ключами, меня ждут внизу, поэтому не могу уделить всем вам больше внимания, уж простите.

Я хлопаю ресницами от удивления и провожу удаляющегося Уварова в кабинет. Срываюсь с кресла и босыми ногами шлепаю по полу, заглядываю в помещение и вижу, что ищет в сейфе ключи. Опять старые где-то посеял?

— А прежние, куда дел? — Не выдерживаю и задаю вопрос, и тут же ловлю себя на мысли, что меня начинает неприятно покалывать в области груди.

— Потерял, но это не важно. С понедельника я с вами, так что наслаждайтесь спокойными последними деньками без грозного Уварова.

— Конечно, конечно, Александр Валентинович.

Едва не брякнула ему в глаза, что на радостях пол-офиса расслабилось, потому что из Черкасова строгий начальник — ну такое.

Ключи взял, покрутил головой по сторонам, а потом все-таки схватил свою ручку и забросил в сейф. Я поджала губы, поняв одно: его любимая ручка должна быть неприкосновенна. Ну и пусть, в этом нет ничего плохого.