Я начал звереть.

— Ты хочешь быть частью моей жизни, но палец о палец не готова ради этого ударить, да ты вообще до хрена хочешь. Тебе так не кажется?

— Не кажется. Я себя не на помойке нашла, чтобы сопли подтирать маленькому выпердышу, который даже собственным родителям не нужен, да и уборщицей к тебе тоже не нанималась, — она психанула и кинула в меня перекисью. — Разбирайся сам. Папочка не для того в меня столько вкладывал, чтобы быть служанкой при тебе.

— Тебя никто не держит. Выход там, — указал в сторону входной двери окровавленной рукой.

— Да пошел ты. Все равно никуда не денешься, — психанула эта припадочная, быстро одеваясь. — Ты еще будешь шелковым котиком, — злобно улыбнулась она.

— Ага. Разбежался. Пошла вон.

Громко хлопнула входная дверь, а я все также сжимал бутылек с перекисью, не понимая, что же я делаю не так, чувствую себя так погано. Маленькая ладошка сжала мое плечо.

— Дядь я с тобой. Мы есть друг у друга, я тебя никогда не брошу.

— Я знаю Мелкий, знаю. Пошли спать.

Быстро промыл руку от маленьких осколков, подхватил Майкла и понес в комнату сам, еще не хватало, чтобы поранился из-за моей безалаберности. Малому вообще не везет по жизни, из меня так себе нянь вышел, не оправдывающий ожиданий, а с уходом из нашей жизни этой рыжей интриганки, которая за моей спиной строила свои козни, он вообще закрылся и ушел в себя. Практически не разговаривает и не обращает ни на что внимания. Я отдал его в сад, от которого он был не в восторге и нанял неплохую няню среднего возраста, которая была очень активной женщиной и чаще всего вообще жила с нами последние три недели, всячески помогая мне с ребенком. Майкл послушно лег в постель, не задавая лишних вопросов, он вообще был беспроблемным ребенком в плане поведения, это то меня и беспокоило.

— Спокойной ночи, спи крепко, — сказал я и уже собирался выйти из его комнаты, как он меня прервал.

— А когда Настя вернется? Мне ее очень не хватает, мне не нравится твоя подруга. Она злая.

Да уж, запрещенный удар. Я же ему так толком ничего и не объяснил тогда, а он просто живет и не задает вопросов, вообще никаких. Это первый раз, когда он поинтересовался кем-то и не своими родными родителями, а ей. Вот сдалась она ему.

— Я не знаю, — попытался честно ответить я. — Как бы тебе объяснить, Настя меня обидела, просто она кое-что сделала, чего я от нее не ожидал.

— Она хорошая и добрая, она не могла этого сделать.

Ну вот как ему все объяснить. Он не переживет еще одного предательства от взрослых, Мелкий, просто этого не заслуживает. У меня опускались руки от мысли, что я его подвел в очередной раз.

— Я все исправлю. Не переживай и ложись спать, я обязательно что-нибудь придумаю.

— Хорошо, — только и сказал Майкл, отворачиваясь к стенке.

Я обязательно что-нибудь придумаю, только еще не решил что. Эта маленькая гадина вырубила телефон и исчезла в неизвестном направлении, не оставив явок и паролей, хотя зачем ей это, если план провалился, бросила все, хотя и обещала много чего и не только мне. Об ноги как раз начал тереться ее котяра, который стал местным любимчиком. Шерстяной мужик явно не догонял, где его хозяйка. Первое время шипел и царапался, на руки шел только к Майклу, отказывался от еды и гонял Бакстера по всей квартире, но сейчас они подружились и наводят порядок уже сообща. Зашел в кладовку и воззрился на нехитрый скарб моей женушки, коего оказалось не так уж и мало. Не так я хотел, чтобы мы съехались. Не так. Теперь у нее нет выбора, ровно как и у меня. Ребенок все-таки важнее каких-либо обид, но с ней ухо нужно держать востро, потому что один раз она меня уже провела, второго раза я ей сделать уже не позволю. Придется потерпеть друг друга.

Меня отвлек звонок. Это был отец.

— Да, — рявкнул я в трубку.

— Ты чего щенок творишь. Совсем оборзел?

— Тише на поворотах, — закатил глаза от привычного общения со своим родителем.

— Какого хера мне звонит Григорич и наезжает, что ты обижаешь его лапочку дочку.

— И?

— Что и? Я тебя спрашиваю сын, ты, что творишь то? Я уже решил вопрос с твоей зазнобой, так нет же, все тебе неймется. Ты должен ублажать эту финтифлюшку пустоголовую, а лучше вообще жениться на ней, тогда и слияние пройдет без сучки и задоринки.

— Мне то, какое дело до твоего слияния? Я тебе ничего не должен. И какой это ты вопрос там решил?

— Не дерзи. Вопрос уже решенный, не лезь, куда не просят, а делай, что тебе говорят.

— А ты не хочешь спросить, как твой внук поживает или где твоя дочь?

— Да что взять с этой блаженной и сынок у нее такой же, все в мать твою пошли.

— Ну конечно, а ты просто рядышком стоял.

— Мне нет дела до бабских разборок.

— У тебя всегда так. Ты что-нибудь еще хотел?

— Я уже все сказал. Давай мирись с Марией и бегом в ЗАГС регистрироваться.

— Не могу, — флегматично ответил ему.

— Почему это?

— Потому что уже женат.

— Ой, давай вот без твоих закидонов. Когда бы ты успел?

— Успел.

— Не нервируй меня. Ты должен разобраться со всем и сделать так, как я сказал и побыстрее, — напирал отец.

— Я тебе ничего не должен, а что был, уже отдал в троекратном объеме. Твои делишки еще крутятся, благодаря мне и подкладывать меня, под удобную тебе кандидатуру не надо. Не мальчик уже и сам вполне могу решить, кто мне нужен и где.

— Ох ты как заговорил. Зеленый еще, молоко для начала подотри, потом базарь так. Сделаешь так, как я сказал и без разговоров. Все.

Отключился. Ну, собственно он в свое репертуаре. Не удивил. Ни кому я бл*ть, ничего не должен. Он считает, если оплатил образование и выпнул в восемнадцать лет в свободный полет, то я его должник по гроб жизни. Прошли те годы, когда он бы мог давить на меня морально, и я ему подчинялся. Теперь же у самого в подчинение столько народу. Ага, у самого, с женой. Как-то я упустил из виду, что она теперь мой полноправный партнер, только не знает об этом и не узнает, надеюсь. Опять набрал ей, а абонент не абонент.