— Хорошо. Пойдем смотреть фильм.

Из сна меня вырывает будильник. Тихая, спокойная, но совершенно незнакомая мне мелодия. Именно она подрывает меня с постели, будто в квартиру кто-то ломится. Так… вчера мы с Владом смотрели фильм. В обнимку, что безусловно радует. А потом… я заснула? Но как? Совершенно не помню. И что, после этого Влад ушел? Не разбудил, не попрощался, просто молча ушел?

— Доброе утро, встала? — Влад заглядывает в комнату, тем самым вызвав у меня чувство облегчения. Не ушел. Не передумал.

— Ага, — со сна хрипло выдавливаю я, протирая глаза.

“Хорошо” я, наверное, сейчас выгляжу. Взлохмаченная, опухшая и с выпавшей из одного глаза линзой. Красавица, ничего не скажешь.

— Тогда жду тебя на завтрак, — сообщает мужчина и прикрывает за собой дверь, оставляя меня в одиночестве. Мне хватает нескольких минут, чтобы заставить себя сконцентрироваться и действительно направиться в ванную, чтобы привести себя в порядок.

С кухни слышатся потрясающий запахи свежего завтрака, и я пытаюсь вспомнить, когда кто-то в последний раз меня кормил завтраком. Кажется, давно. Очень давно. Нет, для нас накрывали на стол в доме родителей, но как-то я не воспринимала еду, приготовленную кухаркой, как завтрак персонально для меня. От Вадима, даже когда брат остается с ночевкой, хрен дождешься не только завтрака, но и даже пакетированного чая. А больше как-то вариантов даже не возникало.

И потому от того, что Влад стал для меня первым мужчиной, который что-то для меня приготовил, стало втройне приятно. На кухню я вышла с мокрыми волосами, обмотанными полотенцем. После вчерашнего это не самый ужасный внешний вид, в котором видел меня Влад. А если совсем углубиться в прошлое, то были ситуации хуже. Гораздо хуже. К примеру, когда я была совсем маленькая и только училась пользоваться горшком. Будем надеяться, что эти сцены мужчина выкинул из своих воспоминаний.

— Ого, — выдыхаю я, изумленно рассматривая все, что стоит на столе. Кажется, у меня отродясь столько продуктов в холодильнике не водилось.

Тут были и свежие нарезанные фрукты, и яичница с сыром и помидорами — еще дымящаяся и источающая такой аромат, что слюнки текут, — и брускетты…

— Присаживайся, — по-хозяйски командует Влад, и я послушно сажусь за стол. В тот же миг передо мной оказывается тарелка с яичницей и кофе.

— Спасибо, — ошарашенно благодарю я и беру вилку в руки.

Вот только не стремлюсь исполнять задуманное, утыкаюсь взглядом во Влада, присевшего напротив и с аппетитом уплетающего свою порцию.

— Что? — шутливо спрашивает он, замечая мой взгляд.

— Прости, но… Но почему ты все это делаешь?

— Делаю что? Завтрак? — удивляется он.

— В том числе, — киваю. — Вчерашний просмотр кино, сегодняшний завтрак… Все это.

— А как, по-твоему, за тобой надо ухаживать? — серьезно спрашивает он, наклоняя голову чуть вбок и прищурившись. — Ты уж прости, в серьезных отношениях у меня опыта ноль.

— Ухаживать? — С каждой минутой я понимаю все меньше и меньше.

— Кристина, ты — потрясающая девушка, и меня к тебе по-настоящему тянет. Я бы не хотел, чтобы наши отношения начинались по-дурацки, — отвечает он. А затем вздыхает. — И да, это действительно непросто. Держать себя в руках, я имею в виду. Но я считаю, что это необходимо.

Внутри разливается тепло, и мне хочется поцеловать Влада. Такого серьезного, но при этом улыбающегося. Как он умудряется так улыбаться?!.. Одними глазами с чудесным темно-зеленым оттенком.

— Ешь, а то остынет, — напоминает он. — И помни, что вечер у тебя занят.

Я и не против. И в этот раз натянутая струна напряжения внутри меня лопается. Впервые за очень долгое время я готова перестать контролировать каждый свой шаг и, наконец, расслабиться и получить удовольствие от жизни.

Вот только счастье длится недолго. Под конец завтрака мне звонит отец, на чей звонок я никак не могу не ответить.

— Доброе утро, Кристина. Ты уже собираешься? — в привычной холодной манере интересуется отец.

Может быть, одна из причин, почему мама приняла решение о разводе, так это излишняя холодность отца?

— Доброе утро, — отвечаю я, стараясь не сильно переживать. Вот кто-кто, а отец с легкостью может почувствовать, что я от него что-то скрываю. По большей части, ему все равно, где я, с кем я и чем занимаюсь, если это ничем не грозит его репутации. — Да, уже собираюсь.

— У тебя до скольки сегодня занятия? — спрашивает он.

— До пяти, — осторожно отвечаю я. Есть подозрение, что отец хочет обсудить со мной развод. Мама могла настоять, чтобы он это сделал, вот и делает. Не одной же ей отдуваться перед великовозрастными отпрысками.