– Не имеешь права, – одернул он меня, а сам все крепче прижимал девочку к себе.

– Какого права? – Изумилась я. – Права защищать? А как же право на справедливость? Эта девочка не может быть великим грешником!

– При чем тут греховность? – казалось, он искренне удивлен. – От этого не зависит, куда отправится душа. Все дело в нас: кто первый найдет и зарегистрирует душу, тому она и достанется.

Поистине, ничего более шокирующего я в своей жизни не слышала. Я отползла и прислонилась к противоположной стене, мерзкая слизь волновала меня сейчас меньше всего.

– Получается, – медленно проговорила я, – что можно всю жизнь нарушать заповеди, грабить, убивать, но в итоге попасть в Рай?

Другой несколько раз кивнул:

– Люди не совсем правильно понимают, чем отличается Рай от Ада. Даже нам, погонщикам душ, не дано познать эту разницу. Поэтому, не стоит думать, что в Раю всех ждет счастье, это не так. Там тоже есть суд.

– Почему тогда ты не хочешь, чтобы душа девочки отправилась в Ад?

Он погладил ее по волосам:

– Потому что я служу Раю. И потому что Ад позволяет себе много того, на что не способны мы.

– Например?

– Они воруют души у нас, если мы не успеваем их внести в свои списки. Мы же такого не делаем. – Другой пристально посмотрел на меня. – И они сбивают новых погонщиков с пути, не пуская их к нам. Мы даем выбор, а они всячески влияют на погонщика, чтобы тот отказался.

– Избавился от книги, – обречено проговорила я. – Но на меня никто не влиял, я одинока, как перст.

– Вовсе нет, – он горько усмехнулся. – Ты хочешь казаться одинокой, но на самом деле вокруг тебя очень много людей и… животных. – Он перевел взгляд на Леонардо. – Все они оказывают определенное влияние на твою жизнь, и больше всех…

– Кирилл, – подсказала я самой себе. – Неужели он все делал с единственной целью отвадить меня от погонщиков?

Другой пожал плечами:

– Можешь спросить у него, когда вернешься, если конечно, найдешь.

И все же некое несоответствие мучило меня: если доброго и заботливого Кирилла еще можно было представить искусителем, то Другой не имел ничего общего со сказочным Ангелом, разве что – глаза. Он словно угадал мои мысли:

– Я и не говорил, что я Ангел. Погонщик – это просто погонщик.

– Как тебя зовут?

– Никак. Зачем мне имя?

Странный вопрос, но об этом я решила подумать позже. Главным внезапно стало – спасти душу Насти. И пусть я теперь совсем не понимаю, чем Рай лучше Ада. Бог с ним, потом разберусь, а пока буду придерживаться старых принципов: все хорошие души должны попасть в Рай.

– Я могу все исправить.

Другой равнодушно на меня посмотрел.

– Я вернусь и найду книгу.

– Не найдешь, ты же от нее отказалась.

– Я передумала!

Нужно ли уточнять, что когда я проснулась, Кирилла рядом уже не было? Я быстро оделась и выскочила на улицу, надеясь, что книга каким-то магическим способом отпугнула от себя желающих ее поднять.

В шоке уставившись на свою «Мазду» я обнаружила, что вечером бросила ее прямо у подъезда. Разумеется, мой промах не остался безнаказанным – лобовое стекло вновь было разбито. Тяжело вздохнув, я медленно подошла к машине, чтобы оценить повреждения, и обнаружила на водительском сидении, в куче битого стекла, большую книгу в черном кожаном переплете.

Я отнесла ее домой и бережно положила на стол, взяла сувенирную перьевую ручку, открыла книгу. Словно от порыва несуществующего ветра перевернулось несколько страниц, и я послушно написала «Миркушина Анастасия Викторовна».

Я не услышала никаких призрачных звуков и ничего не увидела, но все в жизни внезапно встало на свои места. Все мои победы и промахи готовили меня именно к этому моменту, и теперь я это знала, поэтому на душе стало спокойно и тепло.

Я закрыла книгу, положила ручку в футляр и отправилась спать. Снов я больше не видела никогда.

ЧАСТЬ 2

ВЗРОСЛЕНИЕ

Возвратившихся нет из загробного мира,

У кого бы мне справиться: как там дела?

Омар Хайям

1

ВОПРОСЫ

Я не думала, что снова начну записывать все, что со мной происходит. Но непреодолимая тяга вновь привела меня к ноуту. Почему-то в таком варианте все казалось более настоящим и имело несомненный вес. Это уже было не только моим знанием, но и потенциально чьим-то еще.