Король снова уперся взглядом в свою спутницу.

— Все дети болеют — сухо возразила она.

— Ну, расспроси его хотя бы — так же сухо потребовал король.

Она пожала плечами и обратилась к Арону:

— Твоего отца звали Бойд? Твой возраст около тридцати? Ты всю жизнь прожил в этом доме?

Арон покосился на короля, не до конца понимая, чего от него добиваются. И так же четко ответил:

— Мне скоро тридцать. Я всегда жил здесь. Моего отца звали Олаф. Но из-за белых волос люди называли его Бойдом.

— Что ты знаешь о своей матери? — вдруг спросила она.

— Я ее никогда не видел — насторожился Арон.

— Хоть что-то?

— Я не знаю к чему вам все это. Но отец как-то сказал, что мама была умной, сильной, и прекрасной в своей дикости.

Больше Уна ничего не спросила. Но продолжала внимательно изучать лицо Арона. Ее взгляд был жестким и цепким, как у хорошего воина. В последнем сомнений не было. Впрочем, лицо, хоть и выглядело мужественно, но было весьма красивым. Мелкие следы от старых шрамов совсем не портили ее.

— Так… в чем смысл вашего визита? — Арон обращался к королю, не отрывая взгляда от Уны.

— Что ж…. начну с самой сути: много лёт назад, я принес в этот дом умирающего младенца. Что с ним стало, мы не знаем. Но, думаем, что это ты.

Арон внимательно посмотрел на одного собеседника, а потом на другого. Оба были серьезны и сосредоточены.

— У меня были отношения с твоим отцом — призналась вдруг Уна — Так уж случилось.

Арон вздрогнул. К чему она клонит стало предельно ясно.

— В это же время — продолжила она — у меня родился ребенок, который, по словам моего короля — умер.

— До вчерашнего дня, я был уверен, что Бойд похоронил дитя и оплакал, — подтвердил Король хмуро.

— Это лишь ваши слова — констатировал Арон — Если это и так…, то подтвердить некому. Да и крыльев у себя за спиной я чего-то не вижу.

— Я здесь не за этим. Доказывать не мое дело — резко ответила валькирия.

— Так зачем же?

— Хочу проверить, чтобы спокойно спать.

Уна ткнула пальцем на еле заметную ранку, что красовалась на шее Арона. Он знал, с кем имеет, дело и понял, чего она хочет. А хотела она крови. Он вспомнил собственный опыт общения с валькириями.

— И как мы это сделаем?

Без предупреждения, Уна нанесла короткий, резкий удар в зубы.

Король с укоризной посмотрел на свою подчиненную и покачал головой недовольно.

— Потерпит! — отчеканила она тоном, не терпящим возражений.

Было больно, но не критично. Она лишь разбила ему губу. Из уголка рта просочилась струйка алой крови. Она смотрела на него в упор не мигающими глазами.

— Валяй, чего уж там… — бросил Арон.

Валькирия вцепилась в его лицо и прильнула к ранке губами. Долго это не продолжалось.

— Для размножения подойдет — заявила она холодно.

— И все? — переспросил король.

— Я могу врезать еще раз? — На ее лице ничто не дрогнуло.

— Не стоит…. Ты видела, чем это кончается — философски заметил Король.

Он, какое-то время, по старой привычке, теребя воображаемую бороду, созерцал пламя костра. Затем слегка поклонился и протянул руку Арону на прощание:

— Не держи зла. И мы не будем. Коли выпал такой шанс… начнем жизнь заново.

Арон, молча посмотрел в искреннее лицо короля и, чуток поразмыслив, принял протянутую руку. Он тоже хотел мира.

Гости ушли так же внезапно, как и появились. Арон коснулся подпухшей губы. Крови не было. Наверное, он действительно заслужил это. Раскидывая крылатое воинство в разные стороны, он проявил завидное усердие. Чем это могло кончиться, не прояви Сольвейг сострадание — Уна, похоже, не думала.

— Который час? — спросил он негромко.

— Рассвет наступит в четыре часа тридцать пять минут. На отвороте правого рукава есть часы.

— Еще почти шесть часов — Арон сразу нашел светящийся циферблат под широкой магнитной застежкой.

— Эсхил? Я все не возьму в толк…. Что это вообще было?

— Арон?

— Да, Эсхил?

— Я вижу, ключ еще при тебе?

— Да, в кармане.

— Не выбрасывай. Его сенсор в рабочем состоянии. Я смогу определить родство по крови.

— Считаешь, такое возможно?

— Я считаю, что тебя это беспокоит — лаконично ответил Эсхил.