Оставшись в отведенной ей комнате, Римса начала беспокойно озираться. Она не привыкла к помещениям с окнами. Более того, она никогда раньше не видела окон и не понимала их предназначения. Все Са испокон веку жили в глубинах древесных массивов с искусственным освещением. Остальные обитатели леса также устраивались под землей, под корнями, в камнях или в стволах без этих опасных дырок наружу. Сквозной проем в стене вселял тревогу. Клюв перозавра или острый коготь белластунга могли свободно проникнуть в комнату, пока она будет спать, например.

«Что за странные причуды у этого Грибаса», – подумала Римса и осторожно выглянула в окно.

Она увидела поляну, цветы. Нектарщики медленно перелетали от венчика к венчику, старательно перекачивали душистую жидкость в свои контейнеры. Стадо талс паслось на высокой раскидистой ромашке. Мурамсы спешили на дойку. Полупрозрачные зеленые мошки там и сям пили росу и умывались. День разгорался и обещал быть жарким, безмятежным. Тогда все трудовое утихнет, успокоится в ленивой истоме, пережидая зной, а пока…

Римса отшатнулась от окна. Огромный нарядный перозавр опустился в траву неподалеку. Он покрутил головой, в несколько скачков приблизился к пню, как раз напротив комнаты Римсы, и, не раздумывая, долбанул своим ужасным клювом в окно. Римса отлетела к стене, пытаясь уйти от стального наконечника. Но ничего страшного не произошло. С изумлением напуганная Са следила, как перозавр снова и снова бьет клювом, но не может проникнуть в комнату. Там, в этой дырке в стене, было что-то, что не пускало его!

После нескольких бесплодных попыток обозленный перозавр улетел, а Римса осторожно подползла опять к окну, приподнялась на ослабевших ногах и протянула дрожащую руку. Пальцы нащупали что-то твердое, именно то, что не поддалось клюву хищника. Римса встала в полный рост и заскользила рукой по прозрачной преграде. Воистину это был дом чародея! Только он мог жить, получая естественный свет для своих комнат и не опасаясь пришельцев извне.

В дверь постучали. Высокая фигура в балахоне, та самая, что вела их по туннелю, замаячила на пороге. Римса напрасно пыталась разглядеть лицо под капюшоном. Фигура сообщила, что чародей хочет поговорить с гостьей, если она не против. Римса с радостью согласилась.

Они вновь прошли череду залов с диковинным убранством, пока не остановились у самой обычной двери. За дверью оказалась самая обычная комната. За обычным столом сидел чародей, без короны, в странной, но ничем не примечательной одежде. Величественный король исчез. Его место занял невзрачный иностранец, лысеватый, с выцветшими глазами и тонкими губами, лишь отчасти похожий на Са.

С минуту чародей и Римса смотрели друг на друга. Мягкое тепло обволокло путешественницу, и она без приглашения шлепнулась в кресло возле окна.

– Что привело столь юную особу в мой дом? – спросил чародей без лишних церемоний.

– А вы, правда, Грибас? – сонно пролепетала Римса. Ей вдруг захотелось спать. Наверное, сказался слишком ранний подъем и долгий путь в тумане. Усилием воли она подавила дремоту.

– Он самый, – мягко отозвался чародей.

– У меня беда, – Римса выбралась из кресла, в котором уже почти утонула, и села прямо. – Огонь ударил в колонию. Древесный массив разбился. Я никого не нашла.

Римса запнулась, борясь с подступившими слезами. Неудобно было плакать при чародее. Еще подумает, что все Са – нытики.

– Наверное, все погибли, – выдавила она наконец.

– Ты никого не нашла ни мертвым, ни живым? – уточнил Грибас.

Римса кивнула.

– Значит, твои близкие могут быть живы.

Римса ухватилась за эти слова, как за соломинку. Впервые за последние дни у нее появилась надежда. Вдруг это правда? Вдруг ее семья и друзья каким-то образом уцелели?

– Чего ты хочешь от меня? – тем временем спросил чародей.

– Не знаю, – пожала плечами Римса. – Мурамса посоветовала мне прийти сюда. Хотя…

Молодая Са вскочила на ноги. Ее сознание окончательно прояснилось.

– Знаю! – воскликнула она. – Вы подсказали мне, что не все потеряно. Я теперь вернусь домой и буду искать родственников. Только…

Она беспомощно опустилась опять в кресло, в его предательски мягкие глубины.