В этот момент доктор подходит ко мне, со шприцем и вытаскивает иголку из колпачка.

— Ну-ка постой. — Макс хватает его за руку и отодвигает в сторону. Сам он садится на край кушетки. — Что еще ты помнишь?

Последняя фраза адресована уже мне.

— Как ты меня насиловал и поливал водой! Я всё помню, ублюдок! Это был ты.

Он садится рядом, и схватив за лодыжку тащит на себя. После этого берет за руку, таким образом, что я прижимаюсь к нему.

— И всё? Это всё, что ты знаешь?

— Что? О чем ты говоришь? — Я стушевалась. — Ты мне сделал что-то еще?

Он не ответил, только кивнул каким-то своим мыслям и снова дернул меня на себя.

— Сейчас ты поспишь, любимая. — внезапно появившаяся в его голосе нежность, навела меня на мысли, что он возможно, психопат. У здорового человека не должно быть, и не бывает таких странных перепадов настроения как у этого психа.

— Отпусти… — прошипела, дергаясь в сторону. Но его захват был очень сильным. Он не отпускал.

— Нет. — опустил голову, коснувшись губами моей щеки. Я снова дернулась словно от пощечины, но это совершенно не помогло. Погладил меня по щеке шершавым пальцем, особенное внимание уделяя нижней губе, оттягивая ее вниз.

— Твой выход, док. — он кивнул своему человеку, и тот подтолкнул врача в нашу сторону. — И давай-ка без глупостей. Если что-то пойдет не так, я тебе все кости переломаю.

Обманчивая мягкость, но смысл слов максимально пугающий.

Я понимала, что доктор не сможет мне помочь, даже если захочет. Чтобы не травить ему душу опустила голову и стала смотреть куда угодно, но только не на то, что он делал. Даже не дергалась пока он вводил мне в плечо лекарство.

— Все будет хорошо. — шептал Макс, опаляя мне ушную раковину теплым дыханием. — Ты моя. И так будет всегда.

Я подняла на него глаза, чтобы он наконец увидел всю степень моего презрения и ненависти, и прошептала, ощущая что силы меня покидают….

— Никогда…..Никогда этого не будет…..

Пробуждение было не сказать, чтобы неприятным, но оно доставляло какой-то дискомфорт. Такое странное ощущение, которое возникает, когда ты что-то упускаешь из вида, и кажется, словно бы что-то должно произойти. Как будто ждешь чего-то дурного, но не понимаешь чего именно.

Я лежала в светлой палате, больше напоминающей одиночную камеру в психушке чем обычную палату для больных, ведь окна были с решетками, и это меня напугало.

Все вокруг меня было белым. Белые стены, белый потолок, белое постельное белье, кипельно белого цвета, и даже шторы на окнах, которые выглядели довольно не дешево, что вполне удивляло меня, почему-то тоже были в белых оттенках, с белыми тюлевыми занавесками.

Первое, что я сделала когда немного сориентировалась вокруг, и более или менее пришла в себя, это выдернула капельницу из своей вены. С какой целью, они поставили её мне? Что там за лекарство? И где сам Макс? Уверена, что он дежурит где-то поблизости.

Я прислушалась к своим ощущениям. Мне было как-то некомфортно. Ощущение, что вата была в ушах, руки словно на них какой-то вес, а ноги тоже двигались с непонятным натяжением.

Меня накачали каким-то успокоительным? Видимо, оно и было в капельнице. По крайней мере, очень на то похоже.

Движения были слишком замедленными. Сильно хотелось в туалет. Я бы наверное, не стала вставать с кровати, ведь у меня было очень мало сил, однако мочевой пузырь напоминал о себе все сильнее, и мне пришлось все же двигаться.

Голова сильно кружилась. Я стала слезать с кровати, и не удержав равновесие на месте, навернулась прямо на пол. Проворчав про себя ругательства, поморщилась и встряхнула головой, чтобы скинуть наваждение.

Видимо, звук падения был довольно громким и привлек внимание со стороны, дверь в палату отворилась и на пороге появился Макс. На его лице было нечитаемое выражение, и я поняла, что он ждет какой-то реакции от меня самой. Видимо, снова надеется, что я ничего не помню. Но все было не так. Все последние события я помнила отлично. Вот только признаваться в этом Максу не собиралась.

Даже находясь в полубессознательном состоянии, я инстинктивно догадывалась, что если он не будет знать истинное положение вещей, то это будет мне на руку.

Просто потяну время.

— Тебе нельзя вставать. — проворчал Макс, помогая мне подняться, дергая меня вверх. И я готова поспорить, каждую секунду следил за моим лицом. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне плохо Макс. — плаксиво протянула я, всеми фибрами останавливая себя от того, чтобы скинуть с себя его руку. — Что случилось?