– Думаю, что нет, – с улыбкой ответил Тим. – Позвони, как соберешься, ладно?

– Хорошо, – кивнула я.

Положив трубку, я еще некоторое время с задумчивостью водила пальцем по погасшему экрану смартфона. Что ж, Алиса, от прошлого не убежать. Оно всегда догонит. И пора бы уже встретиться с ним лицом к лицу.

На подготовку к отъезду у меня ушло две недели. Приободренная появившейся целью, я уверенно двигалась к ней. В первую очередь вычистила квартиру и собрала необходимые вещи. Три года жизни спокойно поместились в чемодан и один небольшой рюкзак.

Затем уволилась, не объясняя причин. Я еще не успела потратить все отпускные, так что одна часть из них пошла на покупку билетов до Сортавалы с пересадкой в Петербурге, а другая осталась на оплату съемного домика. Каким-то чудом мне удалось найти подходящее жилье в шаговой доступности от родового гнезда. Жизнь словно сама толкала меня в нужную сторону.

Утром, в день отъезда появился Тимур. За полтора месяца он практически не изменился, только выглядел более усталым и серьезным. Устроившись на кухне так, словно никуда и не уходил, он внимательно наблюдал, как я мечусь по квартире, пытаясь не забыть ничего необходимого.

Запыхавшись, я села рядом с ним, отпивая заботливо приготовленный Тимуром чай. Как ни странно, но неловкости между нами не чувствовалось. Мы больше не вместе, но оставались друзьями, что не могло не радовать.

– Ты положила таблетки?

– Забыла. Сейчас положу.

– Сиди, я сам, – остановил меня Тим, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись с Милкой на руках, он с улыбкой тискал ее и гладил по круглой голове. Кошка восторженно мурчала, не веря своему счастью. Я поглядывала на нее с легкой завистью.

– Наверное, останусь здесь жить с Милкой. Женьке я уже надоел.

– Так будет даже лучше.

Я взглянула на часы и вздохнула. Время пролетело быстро, и мне уже надо выходить.

– Пора? – спросил Тим.

Я молча кивнула, грустно улыбнувшись. Сердце ныло от страха. Хотелось бы просто остаться. Чтобы Тим вернулся, и мы продолжали жить, словно ничего не произошло. Казалось, что ему стоит просто посмотреть мне в глаза и эти полтора месяца, и вся моя поездка просто превратятся в воспоминание об очередной нелепой ссоре. Но я понимала, что это иллюзия. Даже если мы снова сойдемся, то это ничего не решит.

– Я провожу тебя, – понялся Тимур. – А еды взяла с собой?

– Ой.

Я вскочила и вытащила из холодильника заготовленные бутерброды в контейнере.

– Эх ты, Маруся, – вздохнул Тимур.

Мы суетливо собрались, толкаясь в прихожей. Я еще раз прошлась по квартире, проверяя, все ли взяла. Погладив Милку на прощание и чмокнув ее в нос, вышла на площадку. Пока Тимур возился с ключами и чемоданом, я пыталась понять собственные ощущения. Грусть, страх и вместе с тем ожидание приключения. Сосало под ложечкой от предвкушения. Наверное, это хорошо.

До Ладожского вокзала мы ехали практически молча, перекидываясь редкими фразами. Тимур купил мне кофе, и мы вместе сидели на лавке в ожидании поезда. С каждым объявленным рейсом его уверенность сменялась нервозностью. С напускной увлеченностью Тим рассматривал поезда, словно боялся взглянуть на меня и выдать свои истинные чувства. Мы оба понимали, что возвращаться я не планирую.

– Перед самой посадкой ему все же пришлось взглянуть мне в глаза.

– Можно мне тебе звонить иногда? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Конечно, – нервно кивнул Тимур, взяв меня за руку. – Я всегда помогу.

– Я знаю, – я еле удержалась от того, чтобы не поцеловать его.

Жеванный женский голос объявил отбытие. Мы попрощались скомкано и неловко. Я махнула рукой, торопясь в вагон, он быстро приобнял меня и тут же затерялся где-то в толпе. Я даже не успела найти свое место и взглянуть на него в окно, как поезд уже тронулся. Взгляд в панике выискивал темную взъерошенную макушку среди толпы. Мы же можем больше никогда не увидеться. И он исчезнет в дымке воспоминаний, как мама и папа.

Трясущимися руками я сжала ладонями термос, в который Тимур предусмотрительно налил мне кофе на вокзале. Я смотрела на этот термос и слезы покапали сами собой. Он заботился обо мне до последнего. Обреченно ухнуло сердце. Я потеряла его навсегда.

Под мерный стук колес поезда, стремительно движущегося в сторону Петербурга, я наблюдала за проносившимися мимо бесконечными полями вперемешку с лесами. Эти картины, известные каждому, кто хотя бы однажды путешествовал по России, не вызывали у меня никаких чувств. Только тяжесть и пустоту.