– Если ты тупой и попался, один хрен – зачитали права, не зачитали права, – сказал Руфус. – Фигня. Так только в телевизоре бывает.

Оливер посмотрел на Айру.

– Вот! Защита телевизора. Не хуже защиты «Твинки» в Сан-Франциско. Руфус, любишь «Твинки»?

Руфус по-ящеричьи высунул язык.

– Я только белое сжираю.

Айра поспешно передал ему поднос.

– Попробуй пирожные.

– Я такой длинный язык первый раз вижу, – прокомментировала Руфь. – А до носа можешь достать?

– До твоего – могу, – ответил Руфус.

– Ты что делаешь? – спросил Оливер у жены. Ее маленький язычок выгнулся над верхней губой.

– Видишь, что ты натворил? – упрекнул Оливера Айра.

– Я могу, – сказала Руфь Айре, мазнув кончиком языка по своему шнобелю. – А ты?

Всем своим видом выражая презрение, Айра цапнул пирожное и открыл рот. Арбузная косточка, прилипшая к низу, упала в тарелку, сказав «пэмц». Разговор смолк.

Несколько секунд все безмолвствовали. В конце концов хозяин спросил:

– А это откуда?

Элизабет наблюдала за мужем.

– Очень плодотворный десерт.

Я посигналил стоявшему у двери Колгейту, тот передал сигнал Бисмарку в кухню. Войскам пора лезть на стены.

Я сделал все, чтобы разжечь Оливеров расизм, который унизит хозяина, разъярит Элизабет и укрепит их союз. Оливер не подкачал:

– Ты просто дьявол, Айра. Ты стянул останки подозреваемых из бесплатной юридической консультации.

– Заткнись, – сказал Айра, затем обратился к Элизабет: – Это он косточку подложил?

– Я не говорю, что ты не имеешь права хранить свои скелеты в пирожных. Но ты хотя бы декларировал их в налоговой службе. – Оливер фыркнул. – Руфус, ты бизнесмен. Как по-твоему, арбузные семечки – законное платежное средство?

Айра выглядел как потерпевший кораблекрушение. Оливер забавлялся. Тревожные глаза Элизабет метались по лицам. Руфь оставалась безмятежной. Руфус барабанил пальцами по столу. Косточка лежала посреди белой тарелки – черная дыра, чья поразительная культурная гравитация притягивала человечков на орбите. Я это все-таки сделал – столкнул их всех, лишив малейшего шанса говорить о высоких материях. Я содрал с них покров цивилизации, оставив наедине с голой человеческой сущностью.

Наконец Руфус прервал молчание:

– Давайте займемся делом. Я не собираюсь тут всю ночь сидеть.

Айра вскочил:

– Идем в кухню.

Я снова махнул Колгейту, и Бисмарк передал сигнал на закрытый плавкий предохранитель. Наш отряд, обмотав лапы кусками засохшего клея, сунул медные провода в розетку. Бах! Квартира погрузилась в темноту.

– Что, черт возьми, происходит? – прошипел Айра.

Оливер засмеялся:

– Это банда Миранды. Хотят сказочку на ночь.

– Через дорогу свет горит, – сказала Руфь. – Проводка старая. Не волнуйтесь.

Руфус ударился об угол стола и рухнул в кресло, матерясь и потирая ушибленную ногу. Айра нашарил дорогу к выключателю и пощелкал.

– Это не он, – сказала Руфь. – В коридоре и в кухне тоже темно.

– Наверное, предохранитель сгорел, – сообразил Айра.

– А еще говорят, что евреи ничего не смыслят в электричестве, – хихикнул Оливер.

– Может, ты ему поможешь? – спросила Элизабет.

– Я не из тех гостей, что путаются под ногами, – ответил Оливер.

В кухню Айра пробирался, точно крот. Он ходил здесь тысячи раз, но без зрения, единственного адекватного сенсора хомо сапиенс, оказался беспомощен. Я легко за ним успевал.

– Отличная работа! – крикнул я Бисмарку. Айра нашарил ящик с железками. Чувствуя сопротивление, дернул сильнее. Звонко посыпалось стекло. Фонарь выпотрошен.

Айра вытащил его и попытался зажечь.

– Черт побери, Руфь! Выключай фонарь, когда в ящик кладешь! – Он бросил фонарь обратно.

– Что? – Она загрохотала столом и села на место.

Айра ощупью доковылял вдоль стены назад.

– Выключай электроприборы. Фонарь. Неважно. Оливер, ты фонарь не захватил с работы?

Оливер похлопал себя по карманам.

– Кажется, дома оставил.

– Черт, как не вовремя. – Руфус поднялся. Он споткнулся об ноги Элизабет, но все равно стал пробираться к выходу.

– Подожди, Руфус, я сейчас все починю, – сказал Айра.

– Здесь так уютно без света, – заметил Оливер.

– На следующей неделе, – ответил Руфус. Дверь за ним захлопнулась.

Наступил критический момент, и Элизабет справилась великолепно:

– Идем, Айра. У нас есть фонарь.

Когда мы добрались до ее квартиры, она включила на кухне свет. Два наших отряда стояли наготове. С местным населением мы договорились.