Опираюсь о дверной косяк, сглатываю застрявший в горле ком и только тогда подхожу к мальчику, опустившись перед ним на колени и положив коробочку с гоночной машинкой на стол. Лекс так забавно корчит рожицы, что я улыбаюсь ему в ответ, светясь как новогодняя елка.

— Привет, малыш, — ласково тереблю его по волосам, слыша учащенное биение собственного сердца. — Меня Габриэль зовут, — протягиваю ему руку в знак приветствия. — А тебя как?

— Лекс! — гордо и так четко произносит мальчик. — А ти мамин дуг? — проводит маленькой ручкой по моей щеке, а я не могу налюбоваться на своего ребенка. — Посему ти плачищь?

Даже не замечаю, как глаза становятся мокрыми, а на губах соленый вкус слез. Говорят же, что мужчины не должны плакать, а поддерживать репутацию сильного, стойкого человека. Но мне на это плевать. Я же не робот, лишенный чувств и эмоций. Сейчас уж точно.

— Послушай, малыш, — приподнимаю его со стула, сажусь сам, а его опускаю на колени, — ты знаешь, где твой папа?

— Мама скасала, что он уехел далеко, — тянет ручки к коробочке и ловко избавляет машинку от упаковки. Какой смышлёный малыш. Весь в меня. — А ти… мой папоська? Ти пиехал?

Руки трясутся, дрожь бежит по телу. Впервые не знаю, что сказать. Язык словно прилип к небу, рот кто-то заклеил плотным скотчем. Неужели, Лекс сам догадался, кто перед ним? Как он это понял? Может по уникальной связи отца и ребенка?

— Да, малыш, — все же обретаю дар речи. — Я твой папа.

Сынок хлопает в ладоши, подпрыгивая от радости, кидаясь мне на шею. У меня внутри все переворачивается от наполняющих эмоций. Всегда мечтал стать отцом, хоть и вел разгульный образ жизни.

Семья, дети. Видел все это в невообразимом будущем, но не представлял, кто будет матерью моих детей. Уж точно не те шлюхи, что согревали мне постель.

— Мамоська, смоти, мне папоська подаил масинку.

Поднимаю голову вверх, встречаясь с потрясенным взглядом Юлии, застывшей в дверном проеме. Она поражена тем, что видит. Все эмоции читаются у нее на лице, особенно четко выделяется шок, когда я целую сына в макушку, а он задорно смеется.

Невероятные ощущения. Словно ты заново родился, обретя второй шанс на счастливую жизнь в кругу семьи. Так и хочется запустить конфетти. Открыть окно и как заорать, что у меня есть сын. Пусть весь мир об этом узнает.

— Мамоська, а папоська тепей с нами будет, да?

— Конечно, я буду с вами, — крепко обнимаю сына. — Я никогда больше тебя не брошу. Да, мамочка?

Юля медленно оседает на пол, теряя сознание.

— Полин! — чуть слышно кричу, дабы не напугать Лекса.

Пересаживаю сына на кушетку под чутким взором Ильиной и, подняв Юлю с пола, несу в спальню. Бережно гладу на кровать, убираю прядь волос с глаз и всматриваюсь в ее умиротворенное лицо.

Красивая, идеальная. Мать моего ребенка, которой я точно всыплю по первое число со временем.

Провожу тыльной стороной ладони по чуть приоткрывшимся губам и получаю, твою мать, легкий укус. Отдергиваю руку, втягиваю воздух. Ну, истинная дикая кошка.

— Не мог промолчать? — садится, упираясь спиной в изголовье кровати.

Глаза горят адским пламенем, губы сжаты в тонкую линию, а очаровательный носик слегка раздувается. Она в ярости, в бешенстве, но ничего уже не может поделать.

— У нас смышлёный малыш, он сам догадался, — широко улыбаюсь.

— И что же буде теперь? Ты станешь воскресным папой? Или попытаешься отобрать у меня Лекса? Знай, — приближается к моему лицу. — Я тебе его не отдам. Если останешься, а потом сбежишь от него, это разобьет маленькому мальчику сердце.

— Ты скоро все увидишь детка. Я докажу, что достоин быть отцом для сына.

***

И стал доказывать прямо с этого дня. Всеми доступными способами, как истинный родитель подвижного и озорного мальчугана.

Никакого воскресного папы! Никаких попыток отобрать малыша у матери! Просто квартира Юли вдруг стала многолюднее. Переехал в нее тем же вечером. Сказать, что Юля была зла — это ничего не сказать.

Ох, как Лебедева рвала и метала, мечтая выставить меня вон. Она первое время даже с сыном наедине мне не разрешала побыть. Постоянно с нами находилась. В парк все вместе. На детскую площадку все вместе. Купание Лекса тоже проходило под ее чутким руководством.

— А вдруг ты его уронишь? Или мыло попадет ему в глазки? Ты не так его кормишь! Нет, это ему нельзя! — и так каждый божий день. Она следила за мной, как коршун за маленькой мышкой.

— Ты как генерал в юбке. Тебе бы армией командовать, — как-то сказал ей, укладывая Лекса спать после прочтения сказки про Колобка.

— Ну, зачем же армией, — коварно усмехается, толкнув меня бедром. — У меня есть один мужчина, подчиняющийся всем моим приказам.

Вот как я сдержался, чтобы не пойти за ней следом и не затрахать до потери сознания, не представляю. Ведь и ее игривость, и этот секси халатик практически до середины бедра, и мой стоящий колом член, — все говорит о том, что Юля меня хочет. Причем не один раз.