– Я ищу работу, – огрызнулся Дима.

– Три месяца уже ищешь! Три прекрасных возможности упустил.

– Там ко мне неуважительно отнеслись, я же тебе рассказывал.

– Фу ты, ну ты! А за что тебя уважать? За то, что ты с первого дня куришь больше, чем работаешь? Копейками в карманах звенишь, а туда же: уважение! Заплати уважением за танцы своей дочери, купи ей хорошие продукты. Книг она, видишь ли, не читает! Сам-то за 15 лет сколько слов на иврите выучил?

– Почему я должен учить иврит? – возмутился Дима.

– Да ты никому ничего не должен. Не удивляйся, если через год-два совсем потеряешь связь с дочерью.

– Ошибаешься, бабушка и дедушка с ней тоже по-русски разговаривают.

– Они не вечны. Девочка родилась здесь, в садике говорила на иврите, в школе говорит на иврите, на танцах говорит на иврите, а ты если не говорить, то хоть бы понимать язык научился! Одни только претензии ко всем, большой бугор на маленькой полянке!

– Чего ты вдруг разбушевалась?

– Да не вдруг, – уже намного спокойнее ответила Яна, выплеснув накопившийся гнев, – знаешь, ты пожалуй, не провожай меня, возвращайся домой. Я вчера не всё успела по хозяйству сделать.

– Я тебе помогу, потом вместе поужинаем.

«О, да! – подумала Яна, – на счет помощи очень сомневаюсь, а вот на счет поужинать вместе – это у тебя всегда пожалуйста», а вслух ответила:

– Спасибо, я сама приготовлю, а поужинаю с Да-ной, она вчера звонила, сказала, что, возможно, заскочит вечерком.

– Эк! – недовольно ответил Дима. – Только сейчас ты мне об этом сообщаешь.

– Ты прав, когда я встречаюсь с Шемеш, я забываю обо всем.

Ответ Яны был и абсолютно искренен, и частично лицемерен. Отчитав Диму, она не хотела с ним ссориться, поэтому надо было закончить разговор мягко. С момента знакомства с девочкой Яна вынуждена была балансировать между любовью к ней и раздражением по отношению к её отцу, которое с каждым днем всё нарастало.

Впервые они столкнулись с Димой на пляже. Яна обычно брала с собой книгу, тетрадь и ручку. Море действовало на неё по-разному: порой оно помогало ей расслабиться настолько, что она могла часами не думать совершенно ни о чем, а порой оно помогало ей сосредоточиться на чём-то конкретном. И вот в одно такое майское утро Яна всласть наплавалась и отдохнула, лёжа на спине на почти неощутимых волнах, вышла на берег, удобно уселась лицом к восходящему солнцу и взялась за любимое занятие. Вначале недели она получила письмо от сестры, но ответить не было времени и она отложила это на выходной. Пока Яна плавала, выше от её подстилки расположилась пожилая пара, а с другой стороны – седой мужчина. Она бы не заметила их, если бы лежала в полосе платных шезлонгов, но она не любила большого скопления народа и облюбовала себе небольшую горку рядом с кафе, которое никогда не соревновалось с другими подобными заведениями в громкой музыке типа «умца-умца». Обычно на этой горке никто кроме неё не лежал. И вот, только лишь мысль начала ровно ложиться на бумагу, как ручка перестала писать. Яна раскрутила её, увидела, что стержень пуст и зло швырнула в урну, стоявшую в трех шагах от неё. Затем тщетно проверила все кармашки своего рюкзака, как сбоку услышала:

– Вот, возьмите, – протягивал ей ручку седой мужчина, расположившийся неподалеку.

– Ой, спасибо большое, а то я запасную не взяла. Теперь я быстро допишу.

– Да не спешите. Я только что пришел. Пойду, поплаваю.

К тому времени, как мужчина вернулся (море сегодня было прекрасное, выходить не хотелось), Яна уже перечитывала законченное письмо.

– Дописали?

– Да. Большое вам спасибо! – протянула она ручку, – дорога ложка к обеду.

– Оставьте ложку себе, вдруг снова кушать захочется. Я рад, что смог вам помочь. А что вы писали, если не секрет?

«Та-ак, начинается», – подумала Яна и торопливо ответила:

– Письмо. Пойду теперь и я поплаваю, – и быстро пошла к морю.

Людей к этому времени прибавилось, и подавляющее большинство подолгу стояло на одном месте, собравшись по несколько человек. Яна про себя называла их «поплавками» и удивлялась их неподвижности. Из-за них плаванье превращалось в слалом, она то и дело натыкалась на кого-нибудь, удовольствие было испорчено. Кроме всего, раздражение нарастало ещё и оттого, что она была уверена, что седой мужчина не намерен долго оставаться незнакомцем, а к пляжным знакомствам она относилась с большим предубеждением. Выйдя на берег, Яна ополоснулась под душем и, подойдя к своей подстилке, укуталась в полотенце.

– Вы так стремительно ушли? Вас обидел мой вопрос?

– Ничего обидного вы мне не сказали, но должна вас сразу предупредить: я прихожу на море одна и ухожу одна. Это мой принцип и мое удовольствие.

– То есть у меня никаких шансов?

– Никаких.

– Даже узнать имя?

– Это совершенно незачем, – холодно отрезала Яна.

Во время этого короткого разговора она начала собирать вещи в рюкзак и сказала напоследок:

– А за ручку ещё раз спасибо! Приятного отдыха! – и быстро пошла в сторону раздевалки, довольная собой. Но что это за мужчина, если он так легко откажется от понравившейся ему женщины, тем более что у этого мужчины были не только романтические намерения. Пока Яна смывала под краном песок с ног, наш охотник быстро запихнул полотенце и подстилку в сумку и поднялся на набережную по лестнице, которая находилась слева от центральной. Наверху он торопливо оделся, нахлобучил поглубже бейсболку и надел темные очки, не спуская глаз с Яны. Он видел, как женщина зашла в раздевалку (эх, жаль, она была под навесом!), затем вышла уже в бриджах и короткой футболке, присела на скамейку, сложила мокрый купальник и полотенце в полиэтиленовый пакет, застегнула на затылке солнцезащитный козырек, надела темные очки и стала подниматься по центральной лестнице. Она вышла на набережную, мужчина перешел на противоположную сторону улицы и пошёл за ней следом. Возможность, что она сядет в автобус, исключалась – была суббота. Разве что, она могла свернуть на одну из боковых улочек и тогда слежка бы осложнилась, но пока что женщина неспешно шла вперед. Она шла и чувствовала очень неприятную энергию со спины. Мужчина видел, как она присела на автобусной остановке, попила воду из бутылки, оглянулась по сторонам и продолжила путь. Вполне возможно, что её взгляд и скользнул по нашему шпиону, но, во-первых, мимо него в разных направлениях проходили люди и проезжали машины, а во-вторых, очень трудно узнать в полностью одетом мужчине того, кого ты видела мельком на пляже в купальных плавках. Следить за Яной было нетрудно: футболка, рюкзак и шлепанцы были видны издалека из-за их ярко-жёлтого цвета. Шла она всё время вперёд по широкой извивающейся улице. Ощущение сверлящего взгляда не проходило и она объяснила его своей раздражительностью и опасением, что мужчина проявит навязчивость.

Яна вошла в дом и через несколько минут в окне 4-го этажа раздвинулись жалюзи, и женщина в жёлтой футболке стала поливать розовую герань. Когда она закрыла жалюзи, наш Шерлок Холмс подошёл к дому и поднялся на первый этаж. Осмотрев расположение квартир, он определил, в которой из них живет незнакомка. На этом слежка закончилась. Теперь надо было действовать. Назавтра он купил в супермаркете букет мелких разноцветных роз и расположился на скамейке рядом с соседним домом. Ждал он ровно час, курил, нервничал и оглядывался по сторонам, потому что не знал, откуда она может появиться. Но в этот день она не пришла. Так продолжилось и на следующий день. На третий вечер его сердце ёкнуло: он, наконец, увидел Яну, но она шла и разговаривала с девушкой. Дима чертыхнулся, бросил и затоптал окурок, зло швырнул уже несвежий букет в урну, и ушел домой, решив оставить эту затею. У него были дела поважнее.