Уже накрыт огромный стол, зажарен чудный поросенок

И славный тролль несет добротного пивца бочонок…»

Ну, допустим, не бочонок, а бочищи. Но если там пивко, то будет прикольно. Кальян на пиве я ни разу еще не пробовал! Должна будет получиться мега-пенная вечеринка! Мужики распечатали бочки и… Да! Там оказалось пиво! И судя по обильной пене, наконец-то хмельное! Ну, в том смысле, что там хмель, как растение, за основу взят. Я уж и не надеялся его отыскать в этих краях! Подбежав к одной из бочек, я присел, дабы не рассыпать горящие угли на макушке и, обняв бочку шлангами, наклонил емкость и отхлебнул прямо через край. Да! Оно! Охренительное пиво! Сосредоточившись, я впитал винишко, находившееся у меня в стеклянном пузе, и принялся наполнять себя пивчанским. На этот раз не через шланги, а через рот, дабы в полной мере ощутить этот вкус настоящего, с душой сваренного напитка. Опустошив бочку, я понял, что сам теперь похож на бочку, только уже из стекла. Пузо-колба раздулось, и я остался сидеть, где сидел, отращивая дополнительные шлангоруки и от души поливая округу белым веселяночным дымом. Дым заполнил комнату и уже не рассеивался, ибо некуда было. Поэтому клубы просто стелились по полу, постепенно поднимаясь выше и выше. И, когда помещение было уже заполнено дымом, как водой, грозясь утопить в себе столы с угощениями, дым достиг нижнего края окон и полился на улицу.

— Пожар! Терем княжий горит! — завопил кто-то на улице.

— Не горит никто! — повысовывались из окон дружинники. — Это веселье тут у нас такое, дымное!

В зал, распахнув пинками двери, вбежали мужики и бабы с ведрами с водой, и застыли с открытыми ртами, увидав происходящее. Поняв ситуацию по-своему, они выплеснули воду в мою сторону, за что едва не получили пиздюлей. Повезло им, что дружинники не могли злиться, а просто заржали и попадали в дым, держась за животы от хохота. Дым катастрофически быстро утекал в распахнутую дверь.

— Чувааааакииии, закроооойте двееери, кааайф выхооодииит. — протянул я, подражая укуренному наркоманскому голосу.

Но никто не спешил выполнять просьбу. Дружинники уже укурились в хлам, а новоприбывшие застыли изваяниями, глядя на меня, разинув рты. Так что пришлось вытягивать шланги-щупальца и закрывать двери самостоятельно. И как только я это сделал, три бабы из этих горе-пожарных завизжали и бросились к окнам с явным намерением выпрыгнуть из окна. Ага, щас! Не в мою смену! И похуй, что этаж первый. Перехватив убегающих от своего счастья гостей шлангоруками, я обкрутил их пару раз и заткнул визжащие рты источающими дым наконечниками и поддал напор.

— Опаздавшим — штрафной косяк за такой косяк! — прогремел мой звонкий от стеклянного пуза голос, и каждому ворвавшемуся на эту вакханалию вонзилось в рот по курительному мундштуку, а чтоб они не могли сорваться, шланги обматывались вокруг их голов и шей.

Держу пари, смотрелось это со стороны, словно босс игрового подземелья раскидывает пати нубов, решивших в первые сутки игры сходить в рейд в незнакомый данж.

— Процитирую самого себя! — вскинул я к потолку новые, без перерыва отращиваемые шлангоруки. — Кайфуют — ВСЕ!!!

И, демонически хохоча, принялся заливать комнату уже практически принявшим жидкую форму дымом. Окна не успевали уже справляться с дымодренажной функцией, и помещение заполнилось белыми клубами, как пакет тетрапака — молоком…

Очнулся я в лесу. Глаза открывать я не спешил, и для начала ощупал свое лицо руками. Лицо, вроде человеческое. Руки… По крайней мере — не шланги, уже хорошо. Продрав не желавшие разлепляться глаза, я оглядел правую ладонь. Повертел. Да, старая знакомая. Осмотрел левую. Тоже виделись. Сотворил зеркальце и посмотрелся в его блестящую поверхность. Ниче не увидел. Ну правильно. Темно, как у негра в шахте. Или у шахтера в заднице? Ладно, не принципиально. Принципиально, что надо включить светляка, чтоб чего-то увидеть. Засветил магический фонарик и, подвесив его над головой, еще раз взглянул в зеркальце. Если не считать фингала, то все нормально. А вот откуда он появился, не помню. Надеюсь, не княжну за зад схватил. А то все же был вариант призвать нехилого воина с нехилой братвой на подмогу, если че. Хотя, какое если че? Мы с моим мини-отрядом уже стоим небольшого войска, судя по всему. Но с другой стороны, троица богатырей аналогично этого войска стоят… Ладно, это выясним по порядку. Продрав глаза, я приподнял голову и в тусклом сиянии светляка осмотрел округу.

Головой я лежал на пернатом пузе Гули. Груллатка беззаботно сопела, обернув нас хвостом. Нас?! Я посмотрел под правый бок. Мохнатая морда Потапыча. Тоже спит, почти похрапывая. Посмотрел под левый бок. Там в обнимку спали… ЧЕГО?!! Ну, Юффт еще понятно. Но Да Ня то чего тут делает?!

От бесплодных попыток вспомнить, как они… Как мы тут оказались, меня отвлек шорох наверху. Я поднял глаза, и внутри все немножко замерло. Какая-то темная тень копошилась на ветке дерева. Так. Мы под деревом лежим, значит. Плюс от этого — мы более-менее прикрыты от дождя, если тому вздумается полить. Минусы — на ветке может притаиться что угодно. От какого-нибудь монстрика, возжелавшего нас покусать, до банального голубя, возжелавшего нас обосрать. А я вам, знаете ли, не памятник! Меня любить надо, а не обсирать! И похмелять иногда. Например, сейчас.

Я острожно направил светляка вверх, пытаясь не потревожить затаившегося наверху ночного гостя. И чуть не обделался, когда сверху резко опустился какой-то черный кожаный мешок и, сфокусировавшись на светляке хаотично раскиданными по телу желтыми глазами, выстрелил парой щупалец в его сторону. Заклинание фонарика было нематериальным, поэтому отростки монстрика прошли сквозь него, а вот сердце у меня было вполне материальным, и от таких неожиданностей вполне материально екнуло. Пусть даже если это был знакомый, пусть и заметно подросший, Увипинский боевой кальмар по имени Ктулху. Мутант еще пару раз попытался схватить светляк, после чего задумчиво пошевелил отростками и подтянулся обратно на сук, обвиваясь щупальцами вокруг ветки и замирая в охотничьей позе.

— Ктулху, засранец, ты чего творишь? — облегченно выдохнул я, поняв, что неведомая ночная страшилка — это всего лишь мой питомец.

В ответ мне пришла удивленно-возмущенная эмоция. А в голове возникла мысль, что я мудак, сам же и велел ему сторожить нас от всего странного и непонятного. А поскольку кальмару едва ли вторые сутки от роду, для него, все — странное и непонятное. А еще каким-то макаром кальмар спросил, опасна ли для меня была его еда. И в голове появился образ каких-то трех воробушков и пяти комаров. Я, как смог пухнущей головой, передал ему мысль, что на птичек пофиг, а комары кусаются. И получил в ответ эмоцию гордости, что Ктулху сумел меня защитить от ужасных кровососов. Забавный зверек.