– Не надо, – сказала она, чем привела Никиту в легкое недоумение. Впрочем, сейчас все его мысли были поглощены другим.

Он тут же попытался навалиться на нее всем телом, что было не так-то просто сделать на узких спальных местах, но она опять взяла инициативу на себя.

– Лучше так, – хриплым голосом произнесла она и, упершись руками в стену, встала к нему спиной.

Проникновение в девушку в первый раз – это путешествие в неизведанное. Тела только начинают знакомиться друг с другом. Еще не знаешь ни ее темперамента, ни ее сексуальных возможностей, ни даст ли она тебе вообще. Хотя нет: последнее уже знаешь.

Он никак не ожидал от этого юного создания такой чувственности и телесной податливости. С одной стороны, она была неопытна, как девочка, но при этом вела себя так уверенно и даже развратно, как будто хотела поразить его своей искушенностью.

Ему стоило огромного труда сдержать себя, чтобы тут же не разразиться в эти прекрасные девственно-гладкие и очень выразительные ягодицы. В какой-то момент он остановил движения, чтобы слегка охладить пыл, но она требовала его в себя снова и снова. Он поднимал глаза кверху, вспоминая все точные науки, которые он когда-либо изучал, чтобы хоть на мгновение отвлечься, но ее сдавленный накатывающий волнами крик возбуждал его все больше и больше.

Он насчитал в ней три сильнейших спазматических удара, перед каждым из которых она сдавленно шептала: «Сейчас, сейчас, ну еще немножко… Я кончаю-ю…» – пока, наконец, не решил покончить с бьющимся в нем самом неудержимым восторгом.

Теперь надо было поймать момент, чтобы на мгновение опередить фонтан живительной влаги. Он никогда не жаловался на реакцию, которая при сексе без предохранения должна быть безукоризненной, что женщины особенно ценят. Но когда по окаменению мышц в его теле и его сдавленному неконтролируемому стону Лана поняла, что сейчас все будет кончено, она вдруг в порыве страсти горячо зашептала: «В меня! Кончи в меня!»

Ее, возможно, безотчетное желание на мгновение смутило его: либо она предохраняется сама, либо хочет от него залететь, либо страсть ее настолько сильна, что ей уже все равно, что будет с нею – лишь бы это произошло.

Но спрашивать об этом сейчас было совершенно невозможно, и он принял единственно правильное решение.

Почувствовав стремительно поднимающуюся волну, он отпустил ее бедра, жестко взял ее за волосы и наклонил ее лицо вниз, к себе. Это неожиданно привело Лану в бурный восторг, который закончился четвертым взрывом в ее теле, когда белая терпкая роса ударила ей в лицо, в закрытые глаза, в полуоткрытый рот и дальше на шею и грудь…

***

Они лежали в темноте на узкой полке купе. Она забралась на него сверху почти целиком, но ему не было тяжело. Поезд стоял на какой-то промежуточной станции, и в освещенном синими фонарями перрона полутемном купе было непривычно тихо. За окном ходили, переговариваясь, какие-то люди, вдалеке слышались гудки маневровых поездов и усиленный громкоговорителем голос диспетчера.

Они разговаривали вполголоса, просто и спокойно, как старые любовники.

– Когда я прочла твою книгу, – рассказывала Лана, – я подумала, как здорово было бы трахнуть автора.

– Ты шутишь… – улыбнулся во мраке Никита.

– Тебя это удивляет?

– Да нет, просто как-то странно. Впрочем, это даже здорово: хоть какая-то польза от этих книжек.

Лана тихо засмеялась, прижалась к нему и нежно поцеловала его в подбородок.

– Интересно, – задал Никита вопрос в темноте, – чем сейчас за стеной занимаются Юлик с Любой?

– Наверное, он лишает ее девственности, – с несвойственной для женщин прямотой предположила Лана.

– А ты большая шутница! – рассмеялся он.

– Мне ли не знать! Это моя лучшая подруга.

Да, с этими девочками не соскучишься, подумал Никита. Впрочем, на профессионалок они и в самом деле мало похожи. Скорее всего, девочкам из провинции захотелось впечатлений. А где их еще столько наберешься, как не из общения с разными мужчинами.

– Да, бедный Юлик. Не позавидуешь ему сейчас, – посочувствовал американцу Никита.

– А ты лишал кого-нибудь девственности? – неожиданно спросила Лана.

– Гм… Тебе это так интересно?

– Конечно! Я даже не представляю, что должен испытывать мужчина при этом. Наверное, большую любовь?

– Вообще-то кроме большого неудобства и чувства испорченной ночи он ничего не испытывает.

– Расскажи, как это было, – с горячим интересом попросила она. – Наверное, ее долго пришлось уговаривать?

– Не очень, – Никита слегка замялся, чтобы точнее сформулировать мысль. – Выяснилось, что девушки ничего так не боятся в жизни, как лишиться девственности, и ни о чем другом так не мечтают. И если ей попадается хороший парень, она ни секунды не задумается.