В машине.

С участием Юли.

Я кликнул на первые секунды, напряженно наблюдая за каждым движением, словом, жестом двух людей на экране.

Останавливая на определенных моментах и прокручивая заново.

Пальцы дрожали, тело била лихорадочная дрожь. Голос брата возвращал в прошлое.

Арс.

Сенька.

Дурак…

Что же ты наделал?!

— Какого черта? — грохотнуло со стороны двери.

Я поднял голову, чувствуя, как пелена застилает глаза и в ушах до сих пор стоит голос брата.

Горечь в горле перехватила дыхание.

— Откуда? — прохрипел с трудом. — Откуда у тебя эта запись? Почему ты ничего не сказал?

— Тебе и не нужно было это видеть! — зло выплюнул он. — Что это изменит? Брата вернет?

Отец нетвердой походкой вошел в кабинет. За последние недели он сильно сдал позиции. Похудел, под глазами появились темные круги.

— Почему ты скрыл от меня?

— Я от всех скрыл! Так ясно? Или было бы лучше, чтобы имя Стрелецких полоскали на каждом углу? Чтобы память о твоем брате, все его заслуги перечеркнулись бы неудачным стечением обстоятельств? — заорал он, меняясь в лице.

Словно я надавил на его больную мозоль.

— Арсений был пьян. Это не стечение обстоятельств. В том, что случилось, виноват он и только он. Парень заигрался, почувствовал себя суперменом, неуязвимым. Кстати, насчет экспертизы. У него ведь не нашли ни алкоголя, ни других запрещенных веществ в крови. Или?.. Ты и здесь постарался? На видео он пьян в стельку!

— А чего ты хотел? — Отец судорожно потянулся к стакану и выругался под нос, когда понял, что тот пустой. Открыл бар, доставая очередную бутылку. — Чтобы я позволил измазать имя сына дерьмом?

— Поэтому и запись скрыл. Но ладно для следствия, общественности. Мне?! Почему мне ты врал?! — вскочил с кресла, выхватывая у него из рук алкоголь. — Зачем из меня делать дурака? Озлобленного монстра? Натравливать на невиновного человека?

— За гниду свою переживаешь? — меняя обороты, зашипел отец. — Крепко она тебя за печень взяла? Или еще за что? Оприходовал или пока мечтаешь на расстоянии?

— Прекращай пить и не будет мерещиться то, чего нет! — заскрипел зубами. — Я такой же твой сын и имею право знать правду! Не находишь? Нет, я понимаю, что ты всегда любил Арсения больше. И прощал, и глаза закрывал на все. Даже в случае с его смертью ты обвинил другого человека. А ведь она пыталась его остановить! Сколько раз нужно пересмотреть видео, чтобы понять, что ее вины в аварии нет? Что она не сидела за рулем, как ты и все твои спецы утверждали! Как вещает официальная версия.

— Она такая же дрянь, как и твоя мать! Этого достаточно, чтобы поступать с ней так, как я сказал! — взглянул он на меня красными то ли от недосыпа, то ли от алкоголя глазами. — И да, я не оставил бы ее в живых, если бы в смерти

Арсения была ее прямая вина. А так… Но ты сам слышал, что он обвиняет ее в том, что эта Юля пыталась сбежать от него. Как твоя мать! Неужели ты не видишь параллель? Такая же лживая тварь! Такая же красивая снаружи и гнилая внутри. Как все они… То, что эта девка носит его ребенка, — всего лишь отсрочка. Я не оставлю ее в покое. Не забуду и не прощу. Возмездие настигнет всех!

В комнате повисла неуютная пауза. Тяжелая минута тишины в память об усопших. И чувство вины за то, что не уберегли, не предугадали, не смогли остановить вовремя.

Горечь утраты.

После этих слов отец словно сдулся — выговорился или вспомнил о бывшей супруге, — упал на кожаный диван кулем, откинул голову на спинку и закрыл глаза.

— Оставь меня одного. Иди, — едва слышно прошептал он.

Махнул обессилевшей рукой в сторону двери.

Обсуждать что-то еще сейчас не было смысла. Поэтому я лишь согласно кивнул.

— Документы я оставил на столе. Меня не будет несколько дней. Возможно, неделю. — На автомате открыл бар, ставя на место отобранную бутылку с алкоголем. — И прекращай пить. Вспомни, что у тебя еще есть я.

Я сидела у себя в комнате, когда домой вернулся Егор. Настроения не было, аппетита тоже.

В обед мне удалось дозвониться до Марины. Она сообщила, что переводится в другой вуз и срочно переезжает. Увидеться нам не удастся.

Я была уверена, что это из-за истории со мной, но подруга ловко обходила острые углы и переводила тему.

Правда, на некоторые вопросы ей все же пришлось ответить, как бы она ни увиливала.

И по мере того, как она рассказывала детали, в голове восстанавливалась хронология событий. Коряво, нескладно, но что-то действительно прояснялось.

Правда, теперь Марина не пыталась выставить меня жертвой, как это было в больнице.

Наоборот.

В этот раз она утверждала, что всю эту кашу заварила именно я. Втянула ее, принесла проблем друзьям, которые любезно согласились помочь.