– Не сдашь нас?

Они пытались выкрасть листик с вопросами по предстоящей контрольной. Волна уверенности нахлынула на меня – захлестнула меня с головой – даже дышать стало сложно. Классная комната поплыла куда-то вдаль – я больше не контролировал свои действия. Бросив Оле «постой на стреме», я перепрыгнул через учительский стол и вскрыл нижний ящик. Там хранились все материалы для урока. Я знал это, потому что сидел за первой партой. Пока Оля, дрожа всем телом от страха и шепча «скорее-скорее», следила за коридором сквозь дверную щель, Саша фотографировала ответы на айфон. Адреналин бил в голову – сердце бешеными толчкам разгоняло кровь по венам. Сашины глаза с огромными от страха зрачками маячили совсем близко. В них можно было утонуть.

– Идет! – взвизгнула Оля.

Молниеносным движением руки я выхватил у Саши листки бумаги, сунул их обратно в шкафчик и едва успел перемахнуть через учительский стол прямо за свою парту, когда в дверях показалась учительница. Она ничего не заметила.

Оля исчезла в коридоре – ей требовалось прийти в себя после пережитого стресса. Саша уселась прямо на мою парту, болтая ногами как ни в чем не бывало.

– Неплохо сработались, – сказала она и засмеялась.

– Да уж… – выдавил я

Я задыхался, будто после марафона. Будто это я, а не Филиппид пробежал тридцать километров, чтобы возвестить о победе. В каком-то смысле так и было…

– Чуть не спалились, – шепнула на ухо Саша.

В носу защекотало от густого сладкого запаха ее духов. Голова закружилась. Стыдно признаться, но в штанах вдруг стало тесно. Саша вновь засмеялась – звонко, переливисто, и звук ее голоса будто пробежал по классу – до стены и обратно. Ее золотистые волосы падали на плечи, а улыбка срывалась с тонких розовых губ.

– Так что, – сказала она, сидя на парте и продолжая болтать ногами, – куда тебе скинуть фотки?

– Какие фотки? – не понял я.

Она опять засмеялась, и я чуть было не закрыл глаза, чтобы полностью отдаться этому пьянящему звуку.

– Ну не мои же!

Она снова наклонилась. Ее волосы покачнулись в миллиметре от моего лица. Я перестал дышать.

– Ответы на контрольную тебе нужны? – тихо, чтобы не услышала учительница, сказала она.

– Да… Да… Конечно… – пробормотал я, все еще ничего не понимая.

– Тогда давай свой номер телефона. Я пришлю в Вотсап или в телегу. Ты ведь сидишь в Телеграме?

Тут к нам подошла Корнилова. Она недовольно поставила сумку на стул. Саше пришлось слезть с парты – она сидела на месте Корниловой. Я продиктовал свой номер. Она, еще раз засмеявшись, ушла, а я мысленно проклял судьбу за то, что со мной за партой сидела не Саша, а Корнилова.

Пол-урока мы переписывались в Вотсапе. Точнее, она присылала фотку с ответами, я благодарил; потом она присылала фотку с ответами на второй вариант – я снова отвечал «спасибо»; и так же с третьим. Четвертый вариант она сфотографировать не успела, а, по закону подлости, именно он мне и попался, когда мы писали контрольную на втором уроке.

Оставшуюся половину первого урока я залипал на страничке Саши в ВК. Я никак не мог решиться нажать на кнопку «Добавить в друзья». Корнилова, кажется, заметила это. Весь урок она демонстративно отодвигалась. Я решился отправить заявку в друзья Саши только вечером, когда пришел домой и перед тем, как сел за уроки.

Кстати, она только что ее приняла…

Сегодня случилось чудо! Боги, кем бы они ни были, вняли моим отчаянным молитвам. Видимо, не в силах больше смотреть на мои мучения, проведенные за одной партой с Корниловой, они сжалились – они пересадили меня.

Конечно, на самом деле меня пересадил классный руководитель, и не просто так, а после неприятного инцидента, который случился сегодня днем. Шел урок английского языка – разбирали сраную грамматику – все эти do, did, done, презент перфект и прочая херь – надо было исправить ошибки в тексте. Я, как обычно в таких случаях, бессмысленным тупым взглядом пялился в незнакомый чужой текст. Я размышлял о том, что пока не могу прочесть его, пока зашифрованный за маленькими латинскими буквами смысл скрывается от меня, это все равно, что неразборчивые уличные каракули на стенах домов – просто изображение. То есть не текст, а обыкновенная картинка…

Мои высокоинтеллектуальные размышления прервал произнесший мою фамилию голос учительницы. Она хотела, чтобы я рассказал всему классу, как исправил грамматические ошибки в тексте, а заодно и перевел его. Ее желания и мои возможности, к сожалению, не совпадали. Я почувствовал, как голова налилась свинцом, кожу на лбу стянуло от напряжения, будто я пытался не текст перевести, а выдавить из себя недельный запор. В наступившей тишине – а все как назло заткнулись, повтягивали головы в плечи и про себя молились, чтобы учительница промучила меня как можно дольше – я мычал что-то нечленораздельно. Мычал как умственно отсталый, как Паша Рулевой – есть у нас в городе такой парень: он всегда ходит с рулем от машины, и, если ему сказать, что у него лопнула шина, он задирает одну ногу, хлопает по ботинку и едет на своем невидимом автомобиле дальше…