– Да кто им топор даст...

– А лучше, если они по поселку без дела болтаются?

– Конечно, вон, говорят, подожгли что-то...

– Мы же присматриваем за ними.

– Ребята, никаких разговоров. Повторяю: работа есть работа, дети есть дети. А взрослые - мы с вами - должны быть взрослыми и беречь детей. Все. Бригадир, а ты, комиссар, тем более соображать надо. Все. Я запрещаю им здесь появляться.

– Вообще-то, конечно, верно, - сказал Володя. - Напорются еще, глаз выткнут. Правильно. Учтем. А еще какие претензии к нам начальство имеет?

– Больше никаких, - покачал головой прораб.

– А вот у нас, Валерий Никитич, претензии есть.

– Слушаю.

– В бригаде двенадцать человек. Две "Дружбы". Сначала суетились, бегали и вроде даже не успевали. А теперь сачкуем. И вот прикинули и решили: на трех человек нужно одну "Дружбу". Тогда будет нормальная работа. Так что нам крути не крути, а еще две "Дружбы" нужно.

– А где я их возьму? - скучно ответил прораб. - Нету "Дружб".

– И трелевщик бы нужен еще один. Степан не успевает за всеми бригадами.

– А где я его возьму? - также равнодушно проговорил Валерий Никитич. Нету трелевщиков, - и даже зевнул.

– Чего ж мы тогда собрались? - удивленно спросил Славик. - Разговоры, разговоры...

– Не знаю. Я вас не собирал. Работайте.

– Рабо-отайте! - воскликнул Петя-маленький. - Это работа, что ли!

– Где возьму, где возьму! Тоже мне, начальство!

– Найти надо!

Валерий Никитич закурил, сделал несколько глубоких затяжек, очки поправил.

– Из крику, - сказал он спокойно, - ничего не слепишь. Ни трелевщика, ни самой паршивой бензопилы. От крику только головную боль можно заработать и поганое настроение. А нам ни то ни другое, я думаю, не нужно.

Он был не по годам спокоен, этот молодой прораб. Ведь он немногим старше некоторых из ребят. И казалось, по-молодому должен был вспыхнуть, взорваться. А Валерий Никитич равнодушно поглядывал сквозь очки, покуривая, ровно говорил:

– Значит, запомните, техники свободной нет и не будет. Другие бригады оголять я не собираюсь. Это все равно, что у вас забрать пилы и отдать другим. А вы, мол, вручную валите. Не выход же? Давайте думать. Вы же студенты. Научную организацию труда изучаете, планирование и прочее. Вы головы. А глотки что... Специалисты по глоткам здесь почище вас имеются. Так что думайте, ищите выход.

– Выход-то есть, - сказал Григорий. - Выход - это спортзал, мастерские, пожарное депо, ледник, в общем все, что положено по договору.

– Чего попусту говорить, - поморщился прораб. - Ты же прекрасно знаешь, проектов пока нет, а без них никто строить не разрешит. Вот главбух на днях в Тюмень поедет. Может, что и сделает.

Андрей глядел на прораба. И ему казалось, что совсем о другом человеке рассказывала Наташа, а не об этом спокойном, приятном парне. А может быть, она присочинила. Ну, проводил, ну, пришел в вагончик посидеть, поболтать, на день рождения пригласил - что же страшного.

– Послушайте, - сказала Зоя.

– Тебя, Зоенька, с удовольствием, - разулыбался прораб.

– Валерий Никитич... - зарделась Зоя.

– Говори, говори...

– Правда, может... - неуверенно начала Зоя, а потом решилась: - А вот если в две смены работать? Ведь ночи-то белые стоят. Прямо как днем. Может, даже лучше работать: ни жары, ни овода.

Несколько минут обсуждали Зоину мысль хором:

– А что, дельно...

– Молодец, Зойка!

– Днем по тайге не пролезешь, а то ночью!

– Да разве это ночи, дура...

– Обниматься светло, а работать...

– А комар ночью прет, у-ух...

– Не-ет, ребята, это все же идея.

– Конечно. А то бро-одим. На одно дерево впятером кидаемся.

Валерий Никитич не возражал. И после его ухода, еще немного поспорив, решили провести эксперимент нынче же и разделили бригаду надвое.

Андрею выпало идти в ночную смену. Славику тоже. Они вернулись в лагерь и спать завалились. Андрей проснулся раньше и пошел в магазин.

День был не по-сибирски ярким. Чистое, без морщинки, небо. Солнце жаркое, точь-в-точь свое, южное. Тонкая пыль вздымалась под ногами. И глинистая, изъезженная, с глубокими колеями дорога была изрезана густой сетью трещин.

В поселке было тихо. Только попыхивала электростанция да далеко и тонко визжала лесопилка. Но эти слабые звуки не складывались вместе. И тишина стояла густая, полуденная.

По дороге от школы медленно шла Наташа. Андрей окликнул ее, и они пошли рядом. Наташа слегка прихрамывала. Лицо ее было отмечено кое-где мелкими брызгами извести.