— Это он, — подтвердила Аграфена. — Платон Сергеевич. Ученый человек!

— Понятно, — кивнула герцогиня. — Добрый лекарь — это похвально, а вот то, что набрался у французов революционных идей… Женщина-лекарь! — она фыркнула. — А кто будет рожать детей, растить их, заботиться о муже и семье? Удивительно, что этот революционер встал под русские знамена.

— Вы не справедливы к нему, Екатерина Павловна! — горячо возразила девушка. — Платон Сергеевич хоть и вырос за границей, но всем сердцем любит Отчизну, а французов ненавидит.

«Хм! — подумала герцогиня. — Да тут, кажется, чувства».

— Расскажи мне о нем, — попросила, улыбнувшись. — Как вы познакомились, где? Что он говорил о России, ее властях? Не стесняйся, дитя, мне любопытно.

Следующие полчаса она внимательно слушала.

— Значит, государь возвел его в дворянское достоинство и пожаловал подпоручиком? — спросила, когда девушка смолкла. Та в ответ кивнула. — Небывалый случай: произвести в офицеры человека, не служившего в армии. Чем же заслужил?

— Я спрашивала раненых офицеров. Они тут все воевали под Смоленском или бились в самом городе. О Платоне Сергеевиче слышали. Сначала он с егерями захватил батарею неприятеля и привел ту в Смоленск. Затем храбро сражался на улицах города. Его рота последней вышла из Смоленска и сожгла за собой мост.

— По заслугам и честь, — согласилась герцогиня. — Он твой жених?

— Платон Сергеевич не просил моей руки, — покраснела Аграфена. — Хотя знаки внимания оказывал. Пел песни, читал стихи.

— Какие? — заинтересовалась герцогиня.

— Я помню чудное мгновенье, — стала декламировать девушка, — передо мной явилась ты…

— Славные стихи! — согласилась герцогиня. — Будь Руцкий здесь, я позвала бы его к себе. Вместе с тобой, конечно, — добавила, заметив ревнивый взгляд юной графини. — Я привечаю пиитов. Ладно, мне пора.

Она встала, графиня вскочила следом.

— Прощай, милая! — герцогиня потрепала ее по щечке. — Ты славная барышня. Красивая, с добрым сердцем. Хочешь ходить за раненым, ходи, препятствовать не буду, хотя сие весьма чудно.

Она пошла к двери, но внезапно остановилась и повернулась к Аграфене.

— Хочешь совет от замужней женщины старшей тебя годами?

— Буду счастлива слышать! — присела девушка.

— Не ходи замуж за этого Платона, даже если предложит.

— Почему? — огорчилась Аграфена.

— Не пара он тебе. Авантюрист и революционер. Да, храбр, умелый лекарь и отважный офицер, но подумай сама. В тридцать один год всего лишь подпоручик. Другие в его летах полками командуют, а то и бригадами. За душой ни гроша. Какой из него муж и отец? Твое приданое спустит в карты или прокутит с цыганами, а ты будешь горе мыкать.

— Вы не знаете его!

Щеки графини запунцовели.

— Не знакома, — согласилась герцогиня, — но подобных встречала. Некогда сама увлеклась… — она оборвала фразу на полуслове. — А потом встретила своего Георгия Петровича [19] . Замечательный человек: умный, добрый, деятельный. Много пользы России принес. У нас счастливая семья, чудные дети. Вот и ищи такого. Думаю, среди тех, за коими ходишь, найдутся, — она улыбнулась. — Подумай над моими словами, Аграфена Юрьевна!

Герцогиня вышла из кабинета, оставив собеседницу в расстроенных чувствах и мыслях.

Александр отложил исписанный крупным почерком лист, встал и прошелся по кабинету. В письме Кутузов сообщал, что позиция для сражения с неприятелем наконец-то выбрана, и он намерен дать Бонапарту решительное сражение. Обещал постоять за древнюю столицу и не пустить в нее неприятеля. Однако уверенностью письмо не дышало. Светлейший использовал обтекаемые фразы, и Александр, сам мастер недоговоренностей, чувствовал, что князь не уверен в успехе, как, впрочем, и сам царь. Не удивительно. Бонапарта еще никто не смог победить в сражении. Кутузов пишет, что неприятель ослаб, его коммуникации растянуты, у французов и их союзников нехватка в продовольствии и снаряжении, но так ли это на самом деле?

«Как бы то ни было, но изменить ничего нельзя, — решил Александр. — Жребий брошен. Помогай ему Бог!» Он перекрестился на иконы, покрывавшие стену в кабине (с недавних пор император стал чрезвычайно религиозен) и вернулся за стол.

Следующим письмом из пакета, доставленного курьером из действующей армии, оказалось послание от Виллие. Начальник медицинского департамента Военного министерства и по совместительству лейб-хирург сообщал об организации помощи раненым, перечислял количество подвижных лазаретов, число задействованных в них лекарей и фельдшеров, количество получивших помощь раненых, которых из Смоленска отправили в Можайск, Москву и Тверь. Все это подробно, обстоятельно, с цифрами и примерами. «Дотошный человек, — подумал Александр, которому наскучило это читать. — Хотя полезный. Но зачем он мне это доносит? Хватило бы отчета по министерству». Он уже хотел отложить письмо, как заметил внизу небольшую приписку.