— Что ответили?

— А что я знаю? — пожал я плечами. — В Петербург меня отозвали из-под Бородино. Сражение еще продолжалось. Где сейчас находится наша армия, и какими силами располагает, понятия не имею.

— Узнаете, — пообещал Фигнер. — Я выведу вас из Москвы и покажу дорогу в Тарутино. Там армия стоит. Сам же вернусь.

— Хотите убить Наполеона? — спросил я, вспомнив биографию знаменитого партизана.

— Как вы догадались? — удивился он и тут же продолжил горячо: — Мечтаю, Павел Сергеевич! Ненавижу узурпатора всей душой. Сколько беды Отчизне принес!

— Вряд ли выйдет подобраться — охраняют его крепко. Да и зачем? Его ждет если не смерть, то ссылка. Зарвался узурпатор. Едем вместе, Александр Самойлович! Волей случая я подслушал разговор штабных генералов. В ближайшие дни французы пойдут на Малый Ярославец. Надо сообщить это светлейшему.

— Уверены?

Фигнер остановил коня и повернулся ко мне.

— Ручаюсь.

— С чего это генералы откровенничали при пленном? — засомневался он.

— Меня должны были расстрелять на рассвете, — нашелся я.

— За что?

— Был дерзок с Даву. Тот спросил, собирается ли государь заключать мир с узурпатором? Ответил, что хрен им по всей морде, а не мир.

— Так и сказали? — засмеялся Фигнер. — Отважный вы человек, Платон Сергеевич!

— В Бородинском сражении на Семеновских флешах дрался. В рукопашную с французами сходился не раз. Меня штыком в бок ударили и, кабы не часы, в которые штык угодил, там бы и лег. Буду я их бояться!

— Не зря я вас вытащил, — сказал Фигнер. — Такие офицеры армии нужны. Только не поеду я вами, Платон Сергеевич. Сами светлейшему все скажете. Выведу вас на дорогу, поскачете по ней и к утру выйдете на наши аванпосты. Французов не опасайтесь — они ночами в лагере сидят.

Из города мы выбрались достаточно быстро. Фигнер отлично ориентировался в сплетении московских улочек и переулков, хотя вел нас, как я понял, окольными путями. Пару раз мы нарвались на патрули, но мой спутник легко заболтал их, и расставались мы с французами чуть ли не друзьями. Умеет же человек! Наконец, дома кончились — окраина.

— Вам — туда! — показал Фигнер. — За лужком дорога. Скачите прямо — и будете у наших. Извините, что пришлось чуть ли огородами пробираться, но на въездах в город у французов заставы, ночью они никого не впускают и не выпускают.

Помню: сам через такую заставу проезжал после пленения. Серьезно там.

— Возьмите! — я стал расстегивать пуговицы шинели.

— Оставьте! — покачал он головой. — Ночами холодно, а я через полчаса в тепле буду. Себе другую найду.

На том и расстались. Скоро я уже одиноко рысил по разбитой грунтовой дороге. Светила луна, глухо били в сухой грунт копыта мерина, мимо пролетали темные кусты, которые сменяла мрачная стена леса. Я ехал и размышлял о случившемся. Надо же! В течение суток и плен попал, и сбежать умудрился. И кто меня освободил? Сам Фигнер, легендарный партизан Отечественной войны. Как в кино [61] . Хотя жизнь иногда такой кунштюк выкинет, что ни одному сценаристу не придумать. Это ж надо было попасться Фигнеру на глаза! Повезло. Кто-то за меня крепко молится…

— Как сбежал?! — Даву уставился на Маре. — Когда?

— Час или два назад, — выдавил полковник. — Караул пришел менять часового у дверей камеры, а того нет. Заглянули внутрь — лежит убитый. Зарезали.

— У русского было оружие?

— Нет, ваша светлость, я его хорошо обыскал. Да и как бы он из камеры выбрался? Часовой получил приказ открывать дверь только в присутствии офицера. У РуцкИ имелся сообщник. Это подтверждают показания часовых у дверей монастыря. Они видели, как из здания выходили два офицера. Русские сели на лошадей и ускакали. Караул в воротах Кремля подтвердил это. Пленник и его сообщник выехали в город, где и растворились.

— Почему караул выпустил их?

— Они знали пароль.

— Вы понимаете, что только что сказали?! — ноздри Даву затрепетали. — Двое русских разгуливают по Кремлю, как у себя дома. Знают пароль. А здесь ставка императора. Они могли проникнуть к нему!

— Там караулы гвардии, — поспешил Маре. — Чужих не пропустят.

— Пусть так, — не стал возражать маршал. Вспомнив, что он стоит перед подчиненным в ночной рубахе и чепце (полковник разбудил его), Даву стащил последний и бросил на постель, после чего накинул халат. — Вам ничего не показалось странным в этом побеге, Маре?

— Неизвестный нам сообщник действовал дерзко.

— И только? Вы уверены, что это был русский?

— А кто же?.. — удивился полковник.

— Предатель из наших. Это очевидно. Неужели вы не видите этого? Русского взяли в плен вчера днем, причем, произошло это случайно. Он просто заблудился. Невозможно поверить, что РуцкИ в мундире своей армии направлялся в Москву с какой-то целью. И уже вечером он бежит. Откуда русский сообщник мог знать о пленении посланца? А вот наш офицер — запросто. РуцкИ видели многие. После чего предатель приходит в монастырь, убивает караульного и выводит пленника. Поняли?