Второй курс был для меня более активным и насыщенным. Меня назначают заместителем председателя профкома института. Профком общий для студентов и преподавателей. Занимаюсь хозяйственной деятельностью, в том числе распределением материальной помощи и распределением путёвок в институтский дом отдыха на берегу Чёрного моря. Наш бухгалтер Ефросинья Ипполитовна называет меня по имени и отчеству. Мне 19 лет, смущаюсь, но со временем привыкаю. С преподавателями и студентами отношения отличные. Появилось ощущение уверенности в себе и в выборе своего направления в жизни. С легкостью сдаются экзамены, зачеты. При этом наши преподаватели требуют от нас фундаментальных знаний, никаких поблажек. Зачастую заведующие базовых кафедр были фронтовиками и к своей работе относились очень серьезно. Приобретенные знания накрепко заседали в наших непутевых головах. Заработанные в стройотрядах деньги, как правило, к Новому году заканчивались. Выручали ночные разгрузки вагонов. Разгружали все, за что не брались дневные бригады: соль, уголь, цемент, стекло. Наша бригада была известной, и к нам в трудных случаях всегда обращались. Утром, по завершении работ, женщины-кладовщики старались накормить нас вареной картошкой с тушенкой, и это было замечательное время, о котором мы часто вспоминали.

Впереди лето, и стройотряд, и новые впечатления.

В апреле начал подтаивать снег, и мы, трое неразлучных друзей, пошли на дачу к нашему другу, живущему в городе. Дача представляла собой небольшой домик, где хранился сельхозинвентарь и маленькая комнатка с тремя топчанами. Охранной сигнализацией в то время дачи не оборудовались. Каждый хозяин охранял, как мог, исходя из своих возможностей и фантазии. Отец нашего друга работал где-то в снабжении, и на даче всегда был спирт. Было замечательное настроение и предвкушение хорошего застолья. Калитка была закрыта на могучий засов, на котором мрачно весел амбарный замок. Открыть замок снаружи не получилось. Я решил перелезть через забор и попробовать открыть замок изнутри. Сказано – сделано. Залез, прыгаю и уже в полёте вижу, что из снега в три ряда торчат зубья бороны, уложенные очень плотно. Понимаю, что мне не перепрыгнуть эту конструкцию. На какое-то мгновение пропадает память, наверное, и сознание. Очнулся, сидя на скамейке. Ощупываю себя – целый. Осторожно подхожу к забору – моих следов на снегу не вижу. Калитка открыта. Друзья об этом ничего не говорят. Я почему-то боюсь их расспрашивать. Все были на момент преодоления препятствий совершенно трезвы. Это событие до сих пор вспоминаю с волнением. А тогда мы просто крепко выпили и никогда больше не возвращались к этому загадочному эпизоду.

Анализируя это событие и другие, происходившие со мной, я сделал вывод: рядом со мной в тяжелые или опасные времена присутствует разумная и могучая сила, которой я должен быть бесконечно благодарен.

Вскоре сборы в стройотряд и опять долгожданная поездка на целинные земли в Казахстан. Строим машинно-тракторную станцию. Совершенно неожиданно для меня, рядового стройотрядовца-бетонщика, на собрании отряда меня единогласно выбирают командиром. Прошлого командира отправляем домой. Хороший парень, но совершенно не приспособлен к работе в реальных условиях. В институт возвращаемся дружной и хорошо организованной командой. Сформировался надежный костяк для будущих поездок. Во всех последующих поездках меня неизменно выбирали командиром отряда, и я очень старался оправдать доверие коллектива. Так незаметно (учеба – труд) прошли ещё три года вплоть до окончания института. Институт давал прочные знания, и перспективы дальнейшей работы были самые хорошие. Работа в стройотрядах дала мне замечательные навыки управления и выживания, даже в самых трудных условиях. Нам приходилось работать в глухой тайге, там мы валили лес и расчищали территорию для железной дороги Тюмень – Сургут и плановых поселений. Строили жилые дома в посёлках, пострадавших от наводнения, монтировали водонапорные башни, в общем, брались за любые посильные нашей квалификации работы.

Перед защитой диплома мне предложили аспирантуру и работу на кафедре. Но остановиться мне уже было трудно. Ощущение необходимости больших просторов и больших возможностей не покидало меня, казалось, могу свернуть горы. Расставаться с институтом было тяжело. Я благодарен моим друзьям: Мустецову Николаю, Вехову Олегу, Зубову Семёну, Довбне Борису, с которыми мы были неразлучны все замечательные годы студенческой юности. Оставалась позади яркая, насыщенная событиями жизнь, друзья, опыт коллективной работы – всего не перечесть. Но непредвиденные обстоятельства заставили принять другое решение. Мой отец был тяжело болен и нуждался в моей помощи. Я распределился на работу в Краснодарский край, ближе к дому.

Никто не знает, каковы его силы, пока их не использует.

(Иоганн Вольфганг Гёте)

Наше предприятие, при скромном названии «Экспедиция», оказалось довольно масштабным. После изучения моей трудовой книжки мне предложили работу руководителем стройучастка и выделение квартиры в первом построенном доме. В то время о квартире я как-то не задумывался. Меня вполне устраивало общежитие, и я настоял на работе по специальности. Мой руководитель, опытный специалист в области создания радиотехнических систем, поручил мне разработать навигационный прибор для морских геодезических работ. Меня очень увлекла эта работа, работал до полуночи. Поставил себе задачу стать лучшим специалистом в лаборатории. Как-то на второй план ушли мои прошлые мечты о бескрайних просторах, покоряемых с моим участием. Создание прибора стало моей главной задачей.

Вскоре в полевой партии нашей экспедиции возникла необходимость в инженере по электронной технике. Предполагалась работа в Арктике по обеспечению геодезией морских геофизических работ. Вспыхнуло тлеющее чувство свободы, новизны впечатлений. Руководство без большого желания отпустило меня в экспедицию.

Местом нашей дислокации был выбран крохотный посёлок Тобседа, расположенный на берегу Колоколковской Губы. В посёлке два барака, баня, пекарня, метеостанция. Поселенцев 21 человек. Общественно-экономический строй в поселении – коммунизм в упрощённой форме. Полное соблюдение основополагающего тезиса «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Деньги в обороте отсутствуют. Категорией денег никто не рассуждает. Основной продукт питания, рыба, добывается на месте. Пекарня коллективная. Хлеб выпекается вместе с брагой два раза в неделю. Предусмотрена очередность на установку рыболовной снасти для ловли рыбы и подготовку бани – заготовку дров, воды, растопку и пр. Дневным уловом пользуются все, кому нужна рыба. Рыба всегда в изобилии. В Колоколковскую Губу когда-то завезли байкальского омуля, зельдь, и они прижились, присутствует также камбала среднего размера и корюшка. Не помню случая неудачного промысла. Все необходимые товары: алкоголь, табак, чай, мыло, обувь, одежда и пр., обеспечиваются «вольными» вертолетчиками в обмен на рыбу, песца, нерпичьи шкуры. Никому в голову не приходила мысль о взаиморасчетах деньгами, И это было здорово. Впервые окунулся в другую реальность, где деньги не имели цены и просто были не нужны. В посёлке жил старик, всю свою жизнь он никуда не выезжал, практически не говорил. Мне казалось, что ему далеко за сто лет. Каждое утро он выходил на берег и жестом показывал, куда ставить рыболовную снасть. Не было ни одного случая, когда мы остались бы без хорошего улова.

Жизнь была бы прекрасна, если бы не экспедиционные проблемы. Главная проблема была в том, что не представлялось возможным запустить в работу навигационную аппаратуру, что необходимо для проведения морских геофизических исследований. Радиозавод выпустил серию навигационной аппаратуры, не опробовав ее в реальных условиях. Аппаратура была принята по акту хозяйственниками экспедиции без всяких испытаний. При первом же включении не заработал ни один из приборов. В нашем навигационном отряде разные непрофильные специалисты: математик, механик, слесарь, радиооператор и я, специалист по радиоэлектронике. Изучаю особенности аппаратуры, добиваюсь устойчивости работы, выявляю и исправляю недоработки разработчиков аппаратуры, в общем, делаю все возможное, что только можно сделать в условиях тундры и отсутствия связи с миром. Постоянно летаю по другим навигационным станциям, настраивая аппаратуру.

Проходит полтора месяца. Морская экспедиция без нас работать не может. Нужна точная геодезическая привязка геофизических изысканий. С кораблем у нас постоянная связь в установленное время. Первый месяц каждый день слышу одобряющие слова начальника экспедиции: «Дерзай, у тебя все получится, на тебя вся надежда». Надежда – это замечательное чувство, но у меня нет необходимых транзисторов, экранированных кабелей и т.д., и их никак не обменяешь на сочувствие. К концу второго месяца связь была более сдержанной, в интонациях начальника начали появляться угрозы. Мои технические решения тоже деликатностью не отличались. Пришлось разбирать конденсаторы и извлекать из них фольгу для экранирования кабелей, также изменять схемные решения. На протяжении третьего месяца угрозы с корабля выдавались только в матерной форме, и я узнал о себе много нового. К этому времени мне удалось настроить все оборудование, и морская экспедиция заработала по полной программе. Работаем день и ночь, море спокойное, время штормов ещё не настало. В начале октября морские работы закончены, программа по геофизике выполнена в полном объёме. Я впервые услышал добрые слова в свой адрес.