Шрифт:
Теперь пришло время вернуться к главной проблеме:
— А Марика ничего обо мне не говорила?
— Нет, — пожала она плечами. — Сегодня у них съемки Эвана и Джесси, его беременной жены.
Эван — это тот самый взрослый мужчина, которого я видела вчера.
— Беременной? — округлила я глаза.
— Да, Рика давно искала актеров на этот проект… Хочет показать, как это, и что это может быть сексуально и естественно… А она это умеет показывать.
А меня вогнало в ступор. С одной стороны, в душе поднималась волна редкого неприятия — провокация на такой деликатной теме мне казалась верхом цинизма. А с другой, учитывая убеждения и ценности Марики, такой проект встраивался в ее философию — удовольствие никому не чуждо. И сомневаться не приходилось — она докажет это.
— А ты в каком проекте будешь сниматься? — подняла взгляд от чашки.
— Я не знаю еще, — она загадочно закусила губы. — Я приезжаю к Рике каждую весну и лето и участвую в том проекте, в котором нужна, или просто помогаю по дому. Сейчас вот тебя кормлю…
Не улыбнуться ей в ответ даже для меня было сложно.
— Ола, красотки! — ворвалась в кухню Марика. Волосы одуванчиком, взгляд блестит, щеки розовые, будто у нее была лучшая ночь в жизни. Это открытие испортило настроение окончательно. Пока она не задала вопрос: — А где Слав-ва?
Я округлила глаза. Мы обменялись странным взглядом.
— Я думала, с вами, — осторожно предположила, на что Марика вздернула бровь:
— Нет, он ушел сразу, я думала, к тебе…
— Не мог, у нас с ним не те отношения, — затараторила я под взглядами женщин. — Ну, он просто мой агент.
Не убедила ни одну, кажется. Интересно, а в то, что он шантажист, они бы поверили?
— Ну вряд ли он спал с Кассилем, — Марика прыснула. Я усмехнулась для приличия, но внутри закралось беспокойство. А что если Багратов и правда спал со мной? Кровать огромная… Но я легла далеко за полночь. Караулил? А может, и правда на балконе? Так замерз бы наверняка. — Просто он попросил для тебя отдельную комнату, но такая оставалась только одна. Девчонки у меня спят в общей… Ну ладно, — махнула она. — Слав-ва пониманию не поддается.
Интересно, где этот уникум сейчас?
— Давайте завтракаем, и на сборы, — хлопнула она в ладоши. — И я хочу устроить тебе пробы, Крис…
Больше мне кусок в горло не полез.
Не с таким выражением лица надо было нарываться на неприятности, но… мне еще не было так хорошо и так хреново одновременно. Хорошо, потому что я проспал с Кристиной до утра. Понятия не имею, как она не проснулась — вымотал ее, видимо. Хреново — потому что проспал с ней до утра, а она об этом не знала.
После душа в комнате Марики вчера вечером я направился в гостиную, где оставалось единственное незанятое место премиум класса — камин и холодильник в шаговой доступности. Там я посидел еще с час, настраивая для Кристины новый мобильник. Но вместо того чтобы лечь спать, мне вдруг захотелось к ней. И даже запертая дверь не остановила, скорее, подстегнула — я не первый раз на этой вилле, до балкона добраться несложно. И оно стоило того…
Я врал ей. В пуховике в плюс тринадцать дуба сложно дать, даже если простоять всю ночь, а с тем зрелищем, что открылось мне — нереально. Сначала я просто наблюдал, как она что-то смотрит в ноуте… В простой хлопковой маечке и таких же трогательных трусиках. Потом до меня дошло, что смотрит она что-то весьма горячее — я понял это по закушенной губе и нервной морщинке меж бровей. Это было охуенно! Кристина тащила меня в какую-то свою такую запредельность, по сравнению с которой запредельность Марики — просто соседняя остановка на долбанном легендарном лиссабонском двадцать восьмом трамвайчике!
=20
Я просто попал в страну чертовых чудес, и мой персональный белый кролик терзал свои губы зубами и мою выдержку прямо в шаговой доступности! Но ощущение, что стоит подойти ближе — и все лопнет, как мыльный пузырь, не отпускало и не давало покоя.
Когда Кристина перешла к действиям совершенно другого рода, страна чудес обернулась моим личным адом. Сколько раз я видел, как девочка себя ласкает? Но я никогда не подсматривал, как себя ласкает такая, как Кристина. Недоступная, нереальная, убегающая сквозь пальцы… «Нельзя трогать… Нельзя трогать», — билось в мозгах, и они готовы были закипеть от зрелища того, как себя трогает та, «которую нельзя трогать». Спасло только то, что основное топливо перетекло в другую голову…
А когда она уснула, я пробрался к ней, как вор.
Будто внутри все винтики разом скрутило. Это минное поле завораживало обещанием быстрой и безболезненной смерти. Как же я заскучал! Чем она так тянула?
«Ты больной, Багратов! Больной!» — трезвел ненадолго от этой мысли и снова «отъезжал» в эту дурь. Но стоило улечься с ней рядом — все улеглось вместе со мной. Просто рядом, просто слышать дыхание — ничего необычного. Кристина дышала неровно, то ускоряя вдохи, то пропуская вовсе. Когда я отрубился — понятия не имел. Проснулся, когда начало светать, с тяжелой головой и каменным стояком.
Обозвал себя сто раз идиотом и убрался из ее спальни.
«Черная метка» пришла, когда завтракал в кафе где-то в городе — уселся в первое, что попалось. Отлично. Знают, что я снова здесь. Знают, для чего. Но теперь я разворошил улей в Москве, дошло и до Акопова здесь… Если Кристине повезет, меня сегодня вечером похоронят, и ей не придется больше развлекать меня своей «запредельностью».
Такси доставило меня в шумный центр, поплутав по которому я, наконец, нашел подвальное кафе «Сапо Азул». Ну кто, кроме русских, мог бы назвать бар «Синяя жаба»? Несмотря на день и тишину, здесь уже пахло сигаретами и отчетливо звенели нервы.