— В экзах сидит командный состав Непримиримых? — во мне колыхнулся интерес — А рядовой состав?

— Нет. И в походы туда… ну к вам… экзы не ходят. Туда измененные с их наездниками. Рядовые и те, что чуть постарше.

— Сержанты?

— Может сержанты. А может еще как их называют. Оттуда волокут все, что под лапу попадется. Мясо, конечно, главное, но и орудия труда, семена, животных, немного оружия. Мы не выспрашиваем, но они частенько гостят в наших трактирах. Я только разок спросил, когда перебрал чуток… ну и спросил — как мол добыча?

— А они?

— Ухмыляются. Довольные. Большие пальцы топырят. Видать добыча хороша.

— Добыча более чем хороша — буркнул я, вспоминая рассказы о продуманных атаках и их последствиях — Какое оружие видел?

— Ну долдонов железных. Вроде твоего. Но пострашнее.

— Еще?

— Винтовки. Дробовики. Холодного оружия не перечесть. Слушай, герой… не совладать вам с ними. Их много!

— Как много?

— Ну… — старик, похоже, впервые задумался над численностью второго «народа» — Поменьше наших Терпимых в числе будут раза в три. И слава Матери! Их поди попробуй прокорми! Хотя кормим, чего уж… а нас работяг под пять сотен с лишним тут обретается.

— Считая измененных?

— Не. Без них. Но мохнатых посчитал.

— Какой греющий душу расизм — усмехнулся я — А измененных сколько?

— Под сотню сейчас. Но они хорошие! Добрее человека! Оно и понятно — души то человеческие в них.

— Получается Непримиримых больше сотни?

— Куда как больше! Если так прикинуть… может и под две сотни наберется. А еще их боевые призмы! Огромные! Умелые! Могучие! Сотрут они вас в порошок! Сынок! Ты уж прости, что так тебя называю! Совет даю от всей души — не бейтесь вы! Раз проход сюда вы сумели открыть — так может и тюрьма наша вечная голодная кончилась? Может наладим вместе чего путного? Торговлю там… людишек сюда или туда. Может и в наших краях кто жить захочет! У нас и скот теперь разный появился, а не только овцы и свиньи. Деревьев плодовых разных прибавилось — прижились! В городе на самом теплом месте их посадили. Яблок ждем ароматных! Ты может в военном деле познающей меня будешь. Но в жизни я то поболе понимаю! Годы мои вон какие — морщины в таких местах появились, что и сказать стыдно. Война дело гиблое! Все поляжете, а толку чуть! Договориться вам надо! Без драки! По людски! За стол сесть. Покушать. Закусить. И договориться! Коли мир наш откроется… вот ведь жизнь начнется! Может и мы с Клератусом, даже в наши почтенные года, успеем еще в дорогу пуститься и посмотреть — каково оно там? В мире то большом…

— Твои мечты, старик… — я не выдержал и рассмеялся — Ох… старик, старик…

— Да разве я что не так говорю?

— Ты говоришь как крестьянин нищеброд, что всю жизнь жрал репу и спал на деревянной лавке.

— И потому слова мои глупы?

— Нет. Потому слова твои наивны, дед. Понимаешь… тебе нечего терять кроме не слишком сладкой жизни. Тебе вообще плевать, кто правит этим миром. Не мешали бы репу сажать — и ладно. А вот Непримиримые… сейчас они здешние короли. Они здешние боги-защитники. Они правят Миром Монстров. Понимаешь? Наладили себе лазейку за мясом во внешний вид, пополнили припасы, оделили Терпимых саженцами и семенами. Жизнь налаживается. Жизнь сытная, богатая. Впереди новые рейды за «свининкой» и трофеями. Дома сладкий секс, жратва, пойло и покорные терпилы, что пашут землю и считают себя равноправными, а на самом то деле… вы лишь на ступеньку выше рабов.

— Что ж ты такое говоришь…

— Думаешь они захотят переговоров?

— Конечно!

— Нет, старик. Не захотят! Задумайся! Если бы они хотели спасения Мира Монстров, если бы они хотели его открытия… они бы не стали резать глотки мирным жителям внешнего мира, не стали бы их скармливать огромным насекомым и не стали бы грабить и устраивать пожары! Если ты сделал такое — каких переговоров ты ожидаешь?! Нет! Хоти они другой жизни — просто наладили бы медленную эвакуацию отсюда во внешний мир! По полсотни гоблинов за раз — туда! На свободу! Пинком! Заодно отыскали бы нормальное мирное поселение, сообщили бы вежливо о себе старостам. Попросили бы помощи в припасах и обустройстве. Думаешь, в деревнях не поделились бы молодняком? Пусть по поросенку с каждого двора или ягненку, по пятку саженцев и мешку неприхотливых семян — но дали бы! Бесплатно! Год-другой — и все здешнее население давно бы жило там. Кто не захотел бы дом покидать — остался бы растить саженцы, ухаживать за измененными и наслаждаться посиделками в трактире. Вот это мирный план! Вот это — переговоры! Случилось так? Нет! Ваши сраные Непримиримые вылезли ночью наружу, убили кучу народу, утащили их трупы в темную нору! Гребаные пещерные гоблины, что убивают, не раздумывая! Старик! Там были дети! Женщины! Старухи! Их всех пустили на мясо ваши гребаные Непримиримые! И ты мне говоришь про какие-то переговоры? Да они первыми не захотят их! И сейчас, получив новости о прибытии сюда вооруженных чужаков, они уже готовят атаку, разрабатывают боевой план. Они уже послали передовые отряды на позиции! Так что хватит пускать слюни умиления по морщинистому подбородку, старпер! Подтяни нюни и знай — войне быть! Войне кровавой!

— Ох…

— Что?! — издевательски ухмыльнулся я, глядя на потерянное лицо Аплака — Удивлен? Не задумывался? Непримиримые никогда не позволят вам отсюда уйти! Они феодалы! Правители! А вы черная кость! Рождены чтобы пахать! А то, что к ним может уйти любой и стать рядовым, если пройдет сраное испытание… так это просто мясо на убой. Их первыми швырнут в лапы жаждущего мяса призма! Если же повезет и выживут — вернутся в Терпилы, когда состарятся и не смогут уже держать оружие.

— Ты видишь лишь тьму… Разве можно так глядеть на мир?

Хмыкнув, я осторожно достал из разгрузки стальную трубку, отвинтил колпачок и вытряхнул в рот горькую таблетку. Поместив ее под язык, ощутив первую горькость, сглотнул напитанную химией слюну и произнес:

— Тут нет света и нет тьмы, старик. Тут нет драконов. Нет рыцарей. Все как всегда. Есть те, кого полностью устраивает текущая сытая житуха. И они не хотят ничего менять. Вот и все.

— Нетерпимые — защитники наши. Они добрые люди. И только вынужденно они…

— Да-да. Только вынужденно они режут молодым бабам глотки, а затем кормят их насекомым.

— Да!

— А чем их жизнь лучше, чем жизнь обычной крестьянской бабы из внешнего мира?

— Э…

— Вот видишь — улыбнулся я — Ответа не найти.

— Это вынужденно! Измененных надо кормить! Они ведь тоже были людьми!

— Сколько людей жрет за раз ода такая тварь? Пятерых? А может сразу десяток? Двадцать? Тридцать? Это ж нахер за размен такой? Жизнь одного измененного бедолаги не может стоить тридцать чужих жизней! А если так хочешь накормить богомола — сам прыгай к нему в пасть! Ты мне вот что расскажи, старик… куда деваете трупы мирно умерших? Скармливаете?