Начальники спохватились, пытались ослабить узду. Да развалить успели все так, что и не собрать.

Яков кое-что сохранить все же смог. Хотя с тем, что было, не сравнить. Но делать нечего. Сам работал как проклятый, дочерей гонял. Одним словом, не голодали.

И грамоте Яков обучен был, поэтому и указы эти правительственные внимательно читал. Понимал, правда, через раз.

– Нет, мать, ты только послушай, че пишут: «Деревня не выдает план!» А с кем план-то выдавать, когда они такие цены нам выставили! Да еще налоги. Дурни. Сами себя разорить хотят.

Настена только головой качала:

– Свят, свят. По миру-то не пойдем? А, Яш?

– Дура, когда это я тебя без хлеба оставлял?! – кипятился муж.

– А и то правда, никогда. Уж не серчай на меня!

Закончилось тем, что большевистский голова сам к Якову Мелехову в дом пришел.

– Научи, Яков, уму-разуму. Расскажи, как выжить. И самим не сдохнуть, и городу план сдать.

Яков зла не держал, понимал: время такое.

Что мог, рассказал, подсобил новой власти. И за это его особо не тронули.

Сергей приходил на танцы только ради Тайки. Чем зацепила его эта бойкая краснощекая девчонка, сам не понимал. Были и покрасивее, и пофигуристей. Тайка уж больно худая была. Можно сказать, даже – тощая. И не подумаешь, что отец у нее кулак. У кулаков дочери должны были быть, по разумению Сергея, толстые да белые. Да еще – ленивые. А эта шустрая, да смеялась веселее всех. И улыбка хорошая, добрая, озорная. Вот тянуло Сергея к ней. Вскоре и Тая заметила: Сергей приглашает только ее, и никого больше. Если не успел, она с другим пошла, – просто в сторонке стоит, следующего танца поджидает. И провожать всегда следом идет. Они с девчонками подхватятся под руки человек пять, чтобы линия ровная получилась, и идут, перегораживая собой целую улицу. А сзади поодаль парни. Таисия скосится, Сергей всегда вслед идет. Но не подходит и не окликает.

– Почто молчишь-то всегда. Может, нравлюсь, или че? – Тайка девушка не робкого десятка, решила сама выяснить ситуацию.

– А лучше тебя во всей Березовке нету. Может, даже и до самой переправы Енисейской.

– А может, фамилия тебе моя люба больше, чем я сама?

– Ты, девка, со мной так не шуткуй. Я свою жену и сам вскормить смогу, и детей тоже. А если на свое кулацкое происхождение намекаешь, так смогу тебя оттуда выдернуть и позор смыть!

– Это какой такой позор? – Тайка опешила. – Это батя мой позор?

– А ты как думала – эксплуататор!

– И ты готов меня от него защитить или че?

– Правильно понимаете, Таисия Яковлевна.

Девушка залилась краской.

– Это ты, че ли, в замуж меня зовешь?

– И опять угадали, Таисия Яковлевна.

– Так не отпустит батя меня за тебя, голоштанного.

– Так мы убегем, если люб я тебе.

– Так ить так сразу-то и не скажешь. Танцевать-то с тобой споро. А вот жить-то так?

– А и жить так же станем. Ты девка боевая, да и я горячий. Еще как заживем, всем на зависть.

– А куда ж меня кличешь-то? Или избушка у тебя есть?

– Избушки нет, – Сергей вздохнул обреченно. Но тут же заговорил опять, да еще убедительнее прежнего: – А я тут на окраине деревни баньку присмотрел. Брошенная стоит, вот там и обоснуемся. Она крепкая, я проверил. Не ваши хоромы, это точно, так нас и не так много. Ты огородишко распашешь, а мне, как механизатору, довольствие положено.

– Ох, гладко рассказываешь, парень. Небось и целуешься так же.

– А это я тебе сейчас покажу.

Целовались Таисия с Сергеем, наверное, с недельку, после чего Тайка и приняла решение бежать. А какой еще выход у нее оставался? Целоваться с парнем нравилось, от нравоучений родителей она устала, а главное, на субботу были запланированы сваты.

– Субботины придут, Тимохина родова. Дома чтоб была, – строго предупредил отец.

– А чего я-то? – «Чего», Тайка поняла сразу, но решила немного покочевряжиться.

– А то! По твою душу и придут.

– Бать, Тимоха ведь косой, бога-то побойся!

– И что, что косой? Ты на него не гляди. Ты на дом его гляди, да на трех коров, да на лошадей, да на поле вспаханное. Косой! Тоже мне. Муж, он для чего нужен? – Яков разошелся не на шутку. Стукнул кулаком по столу и навалился на него всем телом. – Чтоб смотреть на него, что ли?! Чтобы пользу извлекать! Самая богатая девка на селе будешь. Мы с Тимохиным отцом уж все оговорили. Дам за тебя птицу домашнюю. Они ведь тоже про косоглазие-то смекают. Так сильно много и не просят. А мы с тобой люди умные, все кумекаем, где да что нам в прибыль упадет.