– Хорошо, – Яна Борисовна поднялась и шагнула к выходу, но тут же остановилась, повернувшись к Виктору Сергеевичу, – еще только один вопрос. Вам ведь тоже выгодна смерть вашего начальника?

– Что-о? – Смурыгин выпучил глаза и даже привстал с кресла. – Какого черта вы себе позволяете? Ира-а, – заорал он и, дождавшись когда взволнованная секретарша залетела в кабинет, ткнул толстым пальцем в сторону Милославской, – проводи посетительницу.

Он со свистом выпустил воздух через ноздри и тяжело плюхнулся в кресло.

Яна вышла на улицу со смешанным чувством удовлетворения и досады. Досады на то, что не удалось выведать у Смурыгина большого количества информации и удовлетворения, что кое-что узнать все-таки удалось. Было ясно, что Смурыгин сделал все, чтобы не сказать правды. Милославская даже не была уверена, что он говорил правду, находясь в состоянии гипноза. Впрочем, ей была важна любая информация, даже ложная. Уверенно она могла сказать только о том, что Смурыгин врал ей, говоря, что не слышал фамилию Парамоновой. Даже если Инна Петровна Парамонова и не является родственницей Насте Парамоновой. Был, конечно, небольшой шанс, что Смурыгин просто позабыл об этом, но это было легко проверить.

Милославская достала из сумки небольшой блокнотик и ручку и записала на всякий случай адрес Инны Петровны. До Складской улицы, где располагался этот четырехэтажный дом сталинской постройки, Яна добралась на троллейбусе, благо время было не пиковое, и народу в транспорте было немного.

От остановки ей пришлось подняться пару кварталов вверх от Волги. Она вошла во двор, образованный кроме дома Парамоновой еще двумя такими же домами и прошла вдоль дворового фасада, отыскивая квартиру номер десять.

«Кажется, здесь», – она вошла во второй подъезд и с озадаченным видом остановилась перед тяжелой металлической дверью с надписью «Служебный вход».

«Что-то здесь не так», – Милославская повернулась к другой двери, на которой была прикреплена табличка с цифрой девять.

Решив все-таки не сдаваться, она взялась за ручку металлической двери и потянула ее на себя. Дверь не поддалась. Не было там и звонка, чтобы позвонить. Тогда она костяшками пальцев постучала по холодному металлу. Подождав несколько секунд, повторила попытку. Ее усилия все же увенчались успехом. Дверь девятой квартиры приоткрылась на длину цепочки и из прихожей на нее уставилась пара любопытных глаз, принадлежавших, скорее всего, пожилой женщине. Милославская скорее почувствовала, чем увидела в полумраке ее сморщенное как печеное яблоко лицо.

– Извините, – Яна шагнула в сторону девятой квартиры, – я ищу Инну Петровну Парамонову.

Дверь захлопнулась у нее перед носом, и Милославская уже хотела было снова приняться барабанить по металлу, как дверь девятой квартиры распахнулась и на пороге появилась маленькая старушка – божий одуванчик с кожей, похожей на папиросную бумагу. Казалось, одно неосторожное движение – и она лопнет, обнажая мышцы и сухожилия, которые прикрывала. Может быть, поэтому старушка двигалась медленно и плавно, как при замедленной съемке.

– А вы кем Инне Петровне приходитесь? – старушка говорила настороженно и в тоже время мягко и вкрадчиво, словно обволакивая Милославскую своим голосом.

Вообще, что-то в ее появлении Яне показалось мистическим, нереальным. Она даже прикрыла на мгновение глаза, ожидая, что видение исчезнет, но когда она вновь их открыла, старушка все еще стояла перед ней.

– Мне нужно поговорить с Инной Петровной по поводу ее дочери – Насти. Вы не знаете, где я могу ее найти?

– Могу только сказать, что здесь вы ее точно не найдете, – настороженность старушки сменилась любопытством. – Вы из страховой компании?

– Нет, – покачала головой Милославская, – просто мне нужно поговорить с Инной Петровной.

– Она уже здесь давно не живет, – сообщила немного помолчав старушка, – с тех пор как они продали свою квартиру. Теперь здесь продуктовый магазин.

– А где сейчас живет Инна Петровна, вы не знаете?

– Дочка им купила квартиру где-то в района аэропорта, – вздохнула женщина, – точного адреса я не знаю.

– Дочка? – переспросила Яна. – Они что же, не могли купить квартиру сами? Как я поняла, эту квартиру они продали?..

– Про-да-ли, – протянула старушка, – только денег, которые они смогли получить, им хватило разве что на сарай. Фирма, с которой они связались, просто-напросто их надула. Кинула, как сейчас выражаются, – добавила она.

– Так можно было заявить в милицию, подать в суд, – предположила Яна Борисовна.

– Наверное, кто-нибудь и мог бы, – вздохнула бабушка, – только Инна Петровна не из тех, кто может добиваться правды в судах, да и муж ее Иван Митрофанович – совсем больной. Они из-за этого и хотели квартиру-то продать, чтобы деньги были на лечение. А получилось так, что ни квартиры, ни денег. Если бы не Настя, вообще остались бы на улице. Вы, может быть, пройдете в дом? – старушка подняла на Милославскую маленькие слезящиеся глаза, которые постоянно вытирала кружевным платочком.