– Спасибо, – поблагодарила Яна, – а у вас есть телефон?

– Конечно, конечно, – засуетилась старушка, – проходите, пожалуйста.

Старый телефонный аппарат стоял тут же в большой прихожей, так что Милославской не пришлось даже проходить в комнату. Она сняла трубку и набрала телефонный номер Руденко.

– Да, – резко ответила трубка на том конце провода.

– Семен Семенович? – Спросила Милославская.

– Ну, – буркнул Руденко, – это ты, что ли?

– Я, Сеня, – ответила Яна. – Не окажешь ли мне небольшую услугу?

– Здесь уголовный розыск, Яна Борисовна, а не бюро добрых услуг, – довольно нелюбезно отозвался Руденко.

Впрочем, Яна знала, что за этой выставляемой напоказ грубостью скрывается доброе, в принципе, сердце, настолько доброе, насколько оно вообще может быть добрым у работника внутренних органов. Поэтому она совсем не обиделась, а сказала:

– Семен, мне нужен адрес Настиных родителей. Я бы могла узнать его в адресном бюро, но вы ведь наверняка уже у них побывали, так что это не составит тебе никакого труда. Я угадала?

– Угадала-нагадала, – скаламбурил Руденко, – сейчас посмотрю.

На некоторое время в трубке повисло молчание.

– Ты меня еще слушаешь? – снова возник в трубке голос лейтенанта.

– Конечно, Сеня, – проворковала Милославская.

– Записывай.

Семен Семенович продиктовал адрес.

– Только ничего интересного ты там не узнаешь, – добавил Три Семерки, – Настя не появлялась у них уже несколько дней.

– Я уже кое-что узнала, Семен Семеныч, – Яна решила немного поинтриговать Руденко.

– Ты ведь скажешь мне, правда? – вопросил Три Семерки.

– Скажу, товарищ Руденко, – усмехнулась Яна, – мы же партнеры.

– Тогда двигай ко мне, – в голосе лейтенанта появились командирские нотки, – я тебя жду.

– Сперва мне нужно еще кое-что уточнить, – немного осадила его Милославская, – а как только освобожусь, тут же примчусь к тебе.

– Ладно, – крякнул Руденко и в сердцах швырнул трубку на рычаг.

Милославская усмехнулась и пожала плечами. Она только что заметила, что старушка все стоит в прихожей, которая освещалась, очевидно, из экономии тусклой сорокаваттной лампочкой.

– Хотите чаю? – предложила хозяйка, когда Яна закончила разговор.

– Как-нибудь в другой раз. И спасибо вам, – поблагодарила Яна и вышла на улицу.

Ветер не унимался, но Яна чувствовала, что это ветер перемен. Он унесет зимние холода и пригонит откуда-нибудь с юга антициклон, а с ним тепло, первую травку, вылезающую из-под снега, перелетных птиц и голубое небо, которое бывает таким чистым только весной.

Чуть-чуть постояв на перекрестке, Яна двинулась по Рабочей в сторону улицы Чапаева. Незаметно для себя она прошла три больших квартала, размышляя о том, что узнала от бывшей соседки Парамоновых. Если все, что сообщила ей старушка правда, а сомневаться в этом у Милославской не было причин, то получается, что у Насти был мотив, чтобы отомстить фирме, которая облапошила ее родителей. Не фирме, конечно, – поправила она себя, – а ее хозяину – Смурыгину. Если только… Если только «Уют» – это именно та фирма, а Инна Петровна – мама Насти Парамоновой.

Вскоре подошел длинный импортный автобус, и Милославская удобно устроилась в салоне на кресле. Почти всю дорогу до нового жилья Инны Петровны она просидела расслабившись, лишь краем глаза, полубессознательно поглядывая в окно.

Дом, адрес которого ей назвал Руденко, оказался обычной пятиэтажной хрущевкой. Нужный Яне подъезд был оборудован стальной дверью с кодовым замком, поэтому пришлось подождать, покуда кто-нибудь из жильцов выйдет из дома или наоборот – придет домой. Эти жильцом оказался курносый веснушчатый пацан лет десяти с цветным ранцем за спиной.

– Погоди, мальчик, – окликнула его Милославская, когда он уже отпер дверь и собирался войти, – я забыла номер.

– Сто пятьдесят семь, – подсказал ей парнишка и, не закрывая дверь начал подниматься по лестнице.

– Спасибо, – крикнула она ему вслед и пожурила про себя лейтенанта, который забыл сообщить ей код. А может, не сказал специально.

Квартира, где жила Инна Петровна, находилась на первом этаже. Яна надавила кнопку звонка и, зная о том, что родители Насти люди пожилые, приготовилась к долгому ожиданию, но дверь открылась почти сразу. Из квартиры пахнуло запахом лекарств и каким-то нездоровым духом.

Высокая худощавая женщина, открывшая дверь, была одета в потертое синее пальто с меховым воротником – видно, собралась куда-то идти.

– Здравствуйте. Вы Инна Петровна? – Яна смотрела на женщину и думала, сколько же должен пережить человек, чтобы смотреть на мир такими тоскливыми глазами, какие были у Парамоновой.

– Я, – ответила она, – а вы кто?

– Я из милиции, – соврала Милославская, чтобы не вдаваться в долгие объяснения, – мне нужно задать вам еще несколько вопросов.