И Яна пересказала Три Семерки свой разговор с Парамоновой-старшей.

– Вы сообщили ей о Насте?

– Сообщили, – угрюмо кивнул Руденко.

Он сидел совсем не торжествующий, а тихий и задумчивый, как всегда медленно раскачивая головой из стороны в сторону, словно это мерное неспешное движение активизировало тайный источник его умственной силы. Почему-то в такие спокойные минуты Яне становилось жаль лейтенанта. Она пробовала разобраться в этом своем чувстве, возникающем спонтанно и порой вызывающем у нее неудобство и даже стыд, но не могла добраться до корней, сколько не старалась.

– Ну так, – поднял на Яну глаза Руденко, – все сходится. Остается только найти ее сообщника и хорошенько его допросить.

В этой реплике Яна различила покровительственно-садистские нотки, и чувство жалости к лейтенанту мигом улетучилось. Теперь перед ней снова сидел настырный, туповатый малый, который лишний раз убедился в своем мнимом превосходстве.

Яна неторопливо встала, подошла к телевизору, достала из гнезда кассету.

– Что ты собираешься делать? – иронично спросил Руденко.

– Немного помедитировать, – устало улыбнулась Яна, – ты не возражаешь? Что-то меня настораживает в связи с этой кассетой.

Руденко молча пожал плечами.

– Сварить тебе еще кофе? – предложила Яна, – будет чем заняться, пока я буду работать.

– Работать, – беззлобно передразнил Милославскую Три Семерки, – вон оно как серьезно!

Он рассмеялся. Смех его звучал вполне миролюбиво, дружески. Он не зубоскалил, а шутил, умиротворенный своей правотой.

– Да, Сеня, – критическим взором окинула его Яна, – это работа, самая настоящая.

– Да знаю-знаю я, – с досадой махнул рукой Три Семерки, – я ж шучу.

Яна сварила новую порцию кофе и пока лейтенант, покрякивая от удовольствия, поглощал его, устроилась немного поодаль с картами и кассетой. Две ее руки покоились – одна на кассете, другая на карте «Взгляд сквозь оболочку». Она прикрыла веки и мысленно сосредоточилась на кассете. Может, ей удастся увидеть людей, которые к ней прикасались. Может, доведется вызвать ужасную картину Настиной смерти и ей явится лицо убийцы…

И она увидела. Только не ожидаемую сцену, где преступник расправляется с жертвой, а кассету. Кассета лежала на столе, на белой скатерти, в пергаментного цвета обертке. Потом, подхваченная быстрой рукой, исчезла во мраке. И тут перед глазами Яны что-то блеснуло. Это были два маленьких озерца, солнечный луч скользил по ним. Нет, это не озерца. Что-то большое, темное выросло между ними, разделив их… Потом картинка словно отъехала и Яна мельком увидела лицо человека неопределенного возраста. Одутловатое, невыразительное, пустое. Озерцами оказались стекла очков, а выросшая между ними преграда – носом. Яна хотела «притормозить» видение, но оно погасло также внезапно, как и появилось.

– Ну как? – с беззаботностью необремененного контактом с высшими силами человека спросил Руденко, увидев, что Яна открыла глаза, – кофе у тебе отменный, – добавил он, чтобы придать ситуации здоровый посюсторонний колорит.

Мол, все эти чудеса только и имеют значение, если их можно использовать для разрешения нормальных бытовых проблем.

– Кассет – две, – выдохнула Яна, – у этой, – кивнула она на лежащую на столике кассету, – есть сестра-близнец.

– На кой черт? – приподнял брови удивленный Руденко, – копия что ли? – решил все же уточнить он.

– Да, копия.

– И где она и кому могла понадобиться?

– Не знаю. Я видела какого-то очкарика. Он имеет непосредственное отношение к той кассете.

– Сообщник, – резанул воздух ладонью Руденко, – как пить дать! Как он выглядел? – заинтересовался он.

– Хочешь фоторобот составить? – поддела его Яна.

– Фоторобот в твоей голове, – ободряюще улыбнулся Руденко, – мне нужно лишь перенести портрет на бумагу.

– Чтобы объявить всероссийский розыск? – Яна закурила, чувствуя гигантскую усталость – у нее дрожали пальцы.

– Ничего не выражающее лицо, очки, пегие волосы, светлые, по-моему, серые глаза, неправильной формы, слегка вздернутый нос. Не было в нем ни намека на харизму или что-то в этом роде. И потом, – вздохнула она, – все было слишком быстро, я не успела с точностью запечатлеть его образ в своей памяти. Картинка была довольно размытой… Но если бы я встретила этого человека, я бы, конечно, узнала его, – Яна подняла на Руденко светящийся уверенностью взгляд.

– А искать-то этого красавчика как? – нахмурился разочарованный Три Семерки.