– В каком отделении и палате? – домогалась Милославская.

Руденко выдал нужную информацию.

– Подъезжай туда. Срочно, – снова повысила голос Милославская и бросила трубку на рычаг.

У нее, как она чувствовала, было мало времени. Она лихорадочно стала собираться. Джинсы, джемпер, ботинки. Одев на Джемму ошейник с поводком, Яна пулей вылетела из дома. Машину поймать ей удалось, простояв минут пять на обочине. Она сунула парню, сидевшему за рулем новенькой белой «семерки», пятьдесят рублей, и скомандовала:

– Третья городская больница.

Парень пожал плечами, одарив Яну взглядом, в котором недоумение соседствовало с насмешливой снисходительностью.

– Третья, так третья, – гнусаво просипел он и нажал на педаль акселератора. – Собачка-то не покусает?

– Не беспокойтесь, – отозвалась взволнованная Яна. – Если можно, быстрее, как можно быстрее…

Она вперила взгляд в полетевшую за окном ленту быстро сменяющих друг друга пейзажей. Вот уже съехали с горы, вот уже замелькали новостройки, девятиэтажные панельные дома, несколько монолитных чентырнадцатиэтажных свечек, горящие огнями придорожные мини-маркеты, похожие на аквариумы с подсветкой.

– Приехали, – парень остановил «семерку» напротив главного входа в больницу.

Яна поблагодарила его, выпустила Джемму и вышла сама. Перебравшись через трамвайные пути, Милославская миновала тяжелые чугунные ворота, которые были не заперты, и вошла на территорию больницы. От ворот было видно несколько корпусов казавшихся наполовину вымершими; кое-где в окнах горел слабый свет, остальные же чернели, словно старые засохшие язвы. Где-то в глубине сознания Яна чувствовала, что она еще не опоздала, но нужно торопиться.

– Рядом, – скомандовала она Джемме, которая послушно пошла возле ее левой ноги. Нервозность Милославской передалась и собаке, но она только тихонько поскуливала, как бы спрашивая у хозяйки, что же ей нужно делать.

– Спокойно, Джемма, спокойно, – Яна Борисовна успокаивала скорее себя, чем собаку. Она быстро добралась до центрального корпуса, узнала у дежурной сестры, где находится четвертое хирургическое отделение и направилась туда.

– Так ведь прием давно закончился, – крикнула ей вслед сестра, но Яна уже не слышала ее.

Она почти бегом преодолела двести метров, разделявшие корпуса, и открыла входную дверь.

Несколько помещений у входа оказались совсем пустыми, но, наконец Милославская в коридор, где стоял стол дежурной. Здесь же находился охранник – молодой парень, в защитного цвета костюме с пустыми серыми глазами. Он сидел почти вплотную к дежурной – совсем юной особе в салатовом халате с вечерним макияжем на длинном бледном лице.

Когда Милославская появилась в коридоре, охранник вздрогнул и слегка отстранился от медсестры.

– Добрый вечер, – Милославская приблизилась к столу, за которым сидела сестричка, – Санталова Оксана в реанимации. С ней все в порядке?

– Гражданочка, – недовольно посмотрела на нее сестричка, передернув плечами, – что это вы врываетесь по ночам? Прием давно окончен.

– Девушка, – умоляюще посмотрела на нее Милославская, – мне срочно нужно ее увидеть. Она в опасности.

– Господи! – взвилась сестра, увидев Джемму, которая стояла рядом с Яной, задорно помахивая обрубком хвоста, – да вы с собакой! Ну-ка, выйдете отсюда сейчас же. Развели, понимаешь, антисанитарию! Эдик, ну что ты смотришь? – она укоризненно посмотрела на охранника.

– Выходим, дамочка, выходим, – поднялся Эдик, постукивая пальцами по рукоятке дубинки, заткнутой за пояс.

– Да поймите вы, человек в опасности! – повысила голос Милославская, не тронувшись с места.

Джемма, почуяв неладное, перестала вилять хвостом и внимательно посмотрела сначала на хозяйку, а потом на Эдика, подошедшего почти вплотную к Яне.

– Убери животное, – сквозь зубы процедил охранник, косясь на Джемму, – и двигай отсюда.

– Приемные часы с одиннадцати до часу, – визгливым голосом добавила сестричка. – Приходите завтра.

– Слушайте, – торопливо сказала Милославская, переводя взгляд с сестрички на охранника, – я собаку оставлю на улице, только, ради Бога, пропустите меня в палату, ладно. Я на одну минуточку, только посмотрю и – сразу назад.

– Ну что, Марина? – охранник вопросительно посмотрел на дежурную сестру.

– Эдик, – состроив презрительную гримасу, ответила Марина, – ты же знаешь, что приемные часы давно закончились. Да меня главный, если узнает, в два счета с работы выкинет. И запри за ней дверь, – добавила она.