– У памяти сложная структура. Ваш мозг хранит память в особых областях – какие-то находятся внутри, в теменной доле, они отвечают за Ваши навыки и инстинкты, за базовые воспоминания – они помогают Вам ориентироваться в мире. А то, что на поверхности мозга уже непосредственно имеет отношение к Вашей жизни, имена родных, адрес, Ваши увлечения, вся информация, которую Вы наработали за жизнь. Дело в том, что при ударе головой Вы повредили верхнюю часть мозга – информация и память никуда не делась – она там, но, к сожалению, связей с ней нет, доступ к памяти закрыт. Иногда такое происходит по эмоциональным причинам, человек просто не хочет помнить некоторых вещей – ведь все наши воспоминания имеют эмоциональную основу. В случае сильного потрясения человек может забыть травмирующие события, в таких ситуациях обращаются к психотерапевту, – Кревцов нахмурился, разглядывая снимки, полученные на томографе, – но я думаю это не Ваш случай. На лицо очевидное повреждение лобных долей, оно скорее механическое. В анамнезе у Вас не так много данных о том, какой образ жизни Вы вели до этого, но экспресс-анализ крови показал, что Вы вполне здоровы. В Вашем случае восстановление памяти возможно, но не сразу и только частично.

Кревцов видел, как вытянулось лицо парня при этих словах, в его глазах заблестели слезы, – и у врача сжалось сердце.

– Послушайте, проблема восстановления памяти плохо изучена. Я не буду браться диагностировать ретроградную амнезию без предварительного заключения психотерапевта. Нужно провести специальный тест, тогда мы сможем выяснить природу Вашей амнезии, если она основана на эмоциональном потрясении, то с ней можно работать.

– Но Вы сказали, мозг поврежден.

– Да, – Кревцов вздохнул, – здесь я не могу Вас обнадежить. Нам бы пообщаться с тем, кого Вы бы наверняка узнали – родителей, сестру или друзей. Тогда дело могло принять бы совсем другой оборот.

Спустя полчаса Кревцов позвонил в полицию и дал ориентировку на юношу. А через сорок минут в поликлинику приехал участковый следователь – и это стало проблемой для Кревцова. Он не думал о том, что этот парень способен на убийство, хотя обстоятельства происшествий перед его амнезией оставались тайной. Но он знал, что парень потерял память и не мог притворяться перед Бентоном и двумя свидетелями. Не в этой ситуации. Тем более, несмотря на то, что парень крепился, врач видел, что во время допроса он сильно измотан. Поэтому у него отлегло от сердца, когда двое очевидцев опровергли подозрения следователя. “И правильно, – думал он с облегчением, когда полицейская машина скрылась в мареве летнего утра, в капоте у нее что-то грохотало. – Лучше съезди в автосервис, старина Бентон, чем рыскать по моей больнице в поисках убийц ”. Он с тоской посмотрел на часы – семь утра, а переживаний он натерпелся уже на весь день вперед, а ведь ему еще предстоит принимать. Иногда он завидовал, отчаянным кофеманам – ему в свете повышенного давления кофе был противопоказан.

***

Допрос следователя и визит двоих мужчин к нему в палату лишь подтвердили его заключения о том, что он замешан в какой-то странной истории. Хотя свидетели его не узнали, он все же опасался этого следователя. Какой-то взгляд у него был … как у ищейки, пронизывал, казалось лучше рентгена. Ищейка? Откуда он знает, как смотрит ищейка? У него дома была собака? Он ничего не мог сказать, он был даже не уверен, что у него есть дом. “Это устойчивое выражение, олух, – одернул он себя. – Наверняка я где-то это читал”. Но в голове у него не укладывалось, как можно помнить литературные обороты, и забыть, например, свой первый секс.

Парень уныло крутил набалдашник своей кровати, пока в палате никого не было, но это была не одиночка. Кревцов позаботился о том, чтобы парню досталась незаселенная комната, и он смог хорошенько выспаться, но и вправду, кто же будет ему тут пятизвездочные условия создавать? Наверняка, кого-то заселят. Это мысль внушила ему страх. Он не хотел говорить с людьми, не хотел признаваться в том, что он человек, который живет первый день – без паспорта, без имени, без прошлого. Он не мог сказать, религиозен ли он, но сейчас самое время молиться, чтобы хоть что-то вспомнить. Тем более заснуть он все равно не мог. Он закрыл глаза.

Тут его осенило – может это удача? Может его жизнь была ужасной, а теперь он может все изменить? Начать с чистого листа? В одном он был уверен – он хороший человек, и он никого не убивал. Ему было не по себе, когда он держал в руках этот ствол, от вида крови на одежде его замутило. Это какая-то ошибка. Но если он ни в чем не замешан, почему он так и не сказал следователю о том, что видел? Он не сказал про оружие и про телефон… Телефон! Ему срочно необходимо его достать и зарядить. Только это прольет хоть какой-то свет на то, кто он. Ему нужно дождаться соседа. Попросить у него зарядку, он помнил, какой был разъем. Но единственное – нельзя спалиться.

После получасовых шатаний в больничном сквере (каждый раз он содрогался от мысли, что Кревцов мягко положит руку ему на плечо, пока он шарит в стволах деревьев), парень наконец-то набрел на дерево, отдаленно напоминавшее ему то, в котором он устроил тайник. Это был раскидистый дуб, единственный, в котором герою посчастливилось обнаружить дупло. Он сунул руку и у него вырвался вздох облегчения – телефон все еще был на месте. Немного поколебавшись, и тщательно протерев ружье полой рубахи, он оставил его в стволе дерева – ему некуда было его перепрятать, а привлекать внимания он не хотел. Телефон все еще пиликал о недостаточном заряде. Вернувшись в комнату, он обнаружил на соседней кровати угрюмого мужчину с перебинтованной головой.

– Простите, у Вас может, будет зарядник для такого телефона? – он протянул руку с телефоном хмурому мужчине, который ел скудную больничную похлебку. Тот посмотрел на него настороженно – для парня это было рискованное мероприятие – он не знал, сдаст его здоровяк или нет, если вдруг у Кревцова возникнут вопросы. Он быстро добавил: – Травма головы? Очень надеюсь, Вас скоро выпишут, выглядите Вы просто прекрасно…

– Гэлакси? – грубо оборвал его мужик. – Посмотри у меня на тумбочке, тут же стандартный разъем.