Склонившись над ней, он прервал их поцелуй ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы стянуть джинсы с его бедер и сбросить их с кровати. Он устроился между ее идеальными, соблазнительными бедрами и широко раздвинул их коленями. Райли застонала и потянулась между их телами, намереваясь ощутить то, чем так часто угрожал ей. Он схватил ее за запястья и поднял их над головой. Глаза Райли распахнулись и встретились с его глазами в немом вопросе.

Он покачал головой: — Нет, красавица. Если ты прикоснешься ко мне, все будет кончено. Я отказываюсь кончать куда-либо, кроме этой прекрасной киски.

Она вспыхнула от его откровенных слов, ее тело непроизвольно выгнулось навстречу. Она прикусила губу и, стараясь удержать его взгляд, прошептала: — А что насчет презервативов?

Он резко покачал головой, уткнулся лицом в ее шею и укусил за ключицу, заставив ее задохнуться и прижаться еще ближе. Соломан зализывал маленький укус боли, пока она не застонала, ее киска снова потекла для него. Как этот мужчина мог заставить ее желать и удовольствия, и боли за такое короткое время? Что он с ней делает?

Он крепко сжал ее подбородок и заставил посмотреть в свои темные, суровые глаза. — Ничто не встанет между нами, Райли. Ты понимаешь? Я знаю, что ты принимаешь таблетки. Мы оба чисты. Мы трахаемся без защиты.

Ее глаза расширились, пока она переваривала его слова. Как, черт возьми, он узнал, что она принимала таблетки и была здорова? И это не выглядело так, словно он знал наверняка, что она принимала их регулярно. С его пещерным идиотизмом ему чертовски повезло, что они оказались у нее в сумочке и она взяла одну из них накануне вечером. Райли открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он отвалил и надел презерватив, когда он снова захватил ее губы и отвлек ее еще одним крышесносным поцелуем.

Соломан обернул ее ногу вокруг своей руки и потянул ее вверх на кровати, широко раскрывая ее. Райли ахнула, давая ему возможность глубоко засунуть свой язык ей в рот, воспользовавшись ее мгновенным шоком. Соломан приставил толстый член к ее влажному входу и толкнулся вперед, пробиваясь сквозь тугие, нетронутые складочки. Райли вскрикнула ему в рот и выгнула спину, прижимаясь к матрасу в попытке ослабить давление. Его член был так хорош, но он разрывал ее на части!

Соломан оторвался от ее губ и прижался лбом к ее лбу, стиснув зубы, словно от боли. — Так чертовски хорошо, Райли. Не могу, блядь, удержаться!

Райли знала, что позже все будет болеть, но также знала, что Соломан возьмет ее в путешествие, которое она никогда не забудет. Она обвила руками его шею и выгнулась дугой, вгоняя его член все глубже в шелковистые глубины. Она подавила крик, когда удовольствие и боль пронзили ее, опрокидывая голову обратно на матрас. Соломан схватил ее за шею и прижал ее голову к своей шее. Райли высунула язык и лизнула его, пробуя на вкус мужскую соленость его влажной от пота кожи.

Соломан застонал и вдавил ее в матрас. Затем поднял ее ноги и обернул ими свои бедра, прежде чем полностью войти в нее. Не в силах сдержать стоны, Райли сотрясала комнату вокруг них своими хриплыми вскриками, когда он крепко схватил ее бедра и врезался в нее снова и снова, пока они оба не отправились за грань. Райли достигла своего пика первой, ее клитор невыносимо возбуждался от грубых ударов его врезающегося в нее, покрытого волосами тела. Она выгнулась в его объятиях, погружаясь в прекрасное самозабвение.

Не в силах удержаться, когда увидел, как Райли закинула руки за голову и закричала в экстазе в его постели, в его доме, Соломан быстро последовал за ней, его член скользил по ее невероятно тугой киске, как будто зная, что нашел единственный дом, который когда-либо хотел. Он глубоко вошел в нее, плотно прижимаясь к шейке матки и заливая ее спермой, наблюдая за потрясением на ее великолепном лице, когда жар проник в низ живота.

Через несколько мгновений, просто наблюдая, как ее раскрасневшееся лицо расслабляется в сонном замешательстве, он, наконец, вышел. Ее тугая киска сжалась вокруг него, не желая отпускать. Он чувствовал, что снова становится твердым. В его возрасте это почти невозможно, но эта женщина заставляла его чувствовать себя чертовски жестким. Глядя на ее измученное лицо, он понимал, что должен дать ей время отдохнуть, прежде чем снова овладеть ею.

Он скатился с кровати и направился в ванную комнату, держа член в руке. Он быстро вымыл себя и Райли теплой тряпкой. Райли попыталась откатиться от него со стоном смущения, но он поймал ее за лодыжку и перевернул на спину. Он раздвинул ей колени и бросил на нее суровый взгляд, который она не осмелилась проигнорировать. Ее дыхание стало хриплым, когда он грубо провел тканью по ее чувствительному клитору.

— Соломан! — закричала она, хватая его за запястье и бесполезно дергая его.

Боже, ему чертовски нравилось, как она произносит его имя и как ее ангельские руки трепещут на его татуированной руке, когда та касается ее раздвинутых бедер. Вскоре она уже стонала вместо того, чтобы протестовать, и ее бедра беспокойно двигались в такт движениям его сильных пальцев.

— О боже, о черт, я снова кончаю! — воскликнула она, откидывая голову на кровать.

— Черт, да, — прорычал он, наблюдая за каждым ее движением в прекрасной мольбе на темном покрывале. Он собирался оставить эту женщину навсегда и заставить ее кончать каждый день своей жизни, чтобы она не могла и подумать о том, чтобы покинуть его.

Райли схватила себя за волосы, и с ее полных губ сорвался пронзительный крик. Дрожь пробежала по ее телу, и бедра напряглись, когда она снова кончила. Соломан почувствовал прилив жидкости, когда ее тело вытолкнуло его сперму из узкого канала. Черт, он собирался кончить на всю кровать, просто наблюдая за ней. Вместо этого он быстро закончил мыть ее, пока она дрожала и стонала, уткнувшись разгоряченным лицом в подушки и закрыв глаза в изнеможении.